У Поттера все слова затерялись где-то в голове. Должно быть радостно подпрыгнувшее сердце их сбило.
— Мы едем отдыхать, как магглы, — сообщил Драко, широко улыбаясь, и, когда так и не дождался хоть какой-то реакции Поттера, добавил, — вообще-то я надеялся, что ты меня хотя бы поцелуешь…
Гарри поднял на Малфоя сияющий взгляд. Догадывался ли его прекрасный эльф о том, что только что исполнил его давнюю заветную мечту? Поттер отложил билеты в сторону и привлек Драко к себе. Малфой с готовностью вытянул губки совершенно очаровательным образом, но Гарри просто от души его обнял. Он зарылся лицом в слабо пахнущие кокосом волосы Драко, крепко прижал его к себе. Слизеринец сначала недоуменно замер на мгновение, но потом вернул объятие.
— Не думал, что для тебя это важно настолько. — Тихо проговорил он совершенно серьезным тоном, — я рассчитывал просто тебя порадовать.
— Тебе удалось, — Гарри отпустил его и, вот теперь, да, поцеловал нежно и трепетно.
***
Когда они прибыли в маленький отель, выраставший прямо из океанского побережья, восторгу Гарри не было предела. Первое, что он сделал — нырнул в прохладную лазурную воду и плескался там целый час без остановки.
Малфой, успевший за это время распаковать чемоданы, уселся на край крыльца их домика, нависавший прямо над водой. Он болтал ногами и с улыбкой наблюдал, как Поттер восторженно ныряет, как дельфин.
— Эй, ты не замерз? — крикнул он, когда голова Гарри в очередной раз показалась над гладью воды.
Поттер вместо ответа подплыл и резко стянул его в океан. Малфой, взвизгнув и взмахнув руками, с тучей брызг упал к нему в руки
— Ты мне за это заплатишь! — рассмеялся слизеринец.
— Готов заплатить любую цену прямо сейчас, — двусмысленно пообещал Гарри и приник к нему горьковато-соленым поцелуем.
Вечером они занимались любовью, и тело Гарри плавилось в умелых ласкающих его руках, горело под пальцами Драко там, где его сегодня тронуло солнце. А после, когда дыхания успокоились, и сердца перестали биться, как пойманные птицы, Малфой произнес:
— Мне кажется, я тебя люблю…
Глаза Поттера, уже готового уснуть, мгновенно распахнулись, и он слегка вздрогнул. Слизеринец поднял голову с его груди.
— Ты можешь ничего не отвечать, — вырисовывая кончиками пальцев узоры на его коже, продолжил Малфой, — ответишь, когда действительно будешь чувствовать то же.
Поттер смотрел в запрокинутое лицо Драко и видел в нем самого себя несколько лет назад. Когда-то он тоже произнес эти же слова другому человеку, и тоже не хотел слышать лживого ответа.
Парень сел, заставив слизеринца отстраниться. Он запустил руку в волосы.
— Пойду, подышу свежим воздухом, — сказал он, ощущая себя сволочью, — здесь душно.
Выйдя в светлую лунную ночь на крыльцо, Поттер прислонился к перилам и прикрыл глаза.
В океане мерцал планктон, будто кто-то развеял по воде звёздную пыль. На небе ярко горели далёкие планеты. Теплый ветерок приятно освежал разгоряченную кожу.
Гарри понимал, что чувство Драко намного превосходит его собственное к слизеринцу, и от этого ему становилось неловко. Он ощущал, что поступает так же, как поступал с ним Северус — отвечает безразличием на признание Малфоя. И он впервые задумался, а что если и Снейп любил его так же, в своей манере, по-своему, не так, как ему хотелось бы, но любил. Как он любит сейчас Малфоя. Отрицать свою нежность к слизеринцу Гарри не мог. Слишком часто у него занималось дыхание при виде бесстыдно и дразняще обнаженного тела, слишком сильно билось сердце, когда Драко улыбался ему иронично, очаровательно, уютно, ласково.
Но и подсознательное сравнение Малфоя со Снейпом не ушло. Гарри часто ловил себя на том, что, сам того не желая, анализирует поступки Драко с точки зрения: а как бы сделал Снейп? И тут же ощущал стыд.
Его драгоценный любовник не заслуживал такого отношения.
Когда Поттер вернулся в домик, Малфой сидел на кровати с большим блюдом фруктов.
— Хочешь? — спросил он, как хомяк набив щеки ананасом, отчего стал еще миловиднее.
Гарри опустился перед ним на корточки.
— Драко…
Слова, которые он хотел сказать, дали обратный ход. Он просто не мог выговорить их, глядя в эти голубые, как океанская вода, глаза.
Но слизеринец, как всегда, чутко уловил состояние Поттера. А дальше не трудно было догадаться.
— Ты уверен, что хочешь поговорить об этом сейчас? — спросил Малфой, склонив голову на бок.
Гарри был не уверен, нужно ли им вообще разговаривать на эту тему. После небольшой паузы Драко дополнил:
— Потому что ты мне ничем не обязан за те слова, которые я тебе сказал. Правда, Гарри, я не питаю надежды, что ты вдруг забудешь Снейпа за пару гонок, белую лошадь, один спектакль и авиаперелет. Чтобы ты знал, я это делаю не для того, чтобы тебя очаровать.
— Я знаю, — тихо перебил Гарри, забирая из рук Малфоя блюдо с ананасами, и ставя его на пол рядом с кроватью, — ты просто хочешь меня… Наверное, исцелить — самое подходящее слово.
На лице Малфоя отразилась сложная смесь эмоций. Поттер прочел и жалость, и отчаяние, и нежность, и бессилие — все смешалось в его чертах. Он привлек своего Драко к себе, поцеловал сладкие от ананасового сока губы, и прошептал:
— Ты — все, что у меня есть, Драко, все, что есть…
***
Поттер, пребывая в прекрасном расположении духа, быстрым шагом шел по коридору университета. В первый день второго семестра, после успешно сданных экзаменов и головокружительного отдыха на Мальдивах, он чувствовал себя обновленным, счастливым и способным свернуть горы.
Войдя в большую светлую аудиторию трансфигурации, Гарри нашел глазами Рона. Рядом с ним сидела Гермиона, читающая какую-то книгу.
— Привет, — задушевно поздоровался Гарри и чмокнул подругу в щеку, перегнувшись через колени Рона.
— Классно выглядишь, — завистливо проговорил рыжий, оценив загар и улыбку до ушей, — как хорек?
— Отлично. И он — не хорек, Рон.
Уизли скорчил гримасу, означающую, что Малфой всегда останется для него хорьком, которого Грюм некогда затолкал Креббу в штаны. Или Гойлу… Да кто их разберет, этих амбалов!
— Гарри, ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Малфою. — Отрезал Рон, — и, если тебе интересно, я бы лучше желал, чтобы ты был со Снейпом. От него хоть понятно, чего ожидать.
— Рон, прости, но мне не интересно, с кем ты хотел бы, чтобы я был, — беззлобно осадил друга Гарри.
Он вытащил учебник. Упоминание Северуса больше не причиняло такую боль, как раньше.
— Кстати, он открыл полноценный магазин в Косом переулке, прямо рядом с лавкой Оливандера, — не отрываясь от книги, сообщила Гермиона, — мы с Рози ходили недавно в Гринготс, и видели его. Северус был очень мил. Угостил Рози печеньем. Только похудел страшно и весь какой-то бледный, как смерть.
— Гермиона, — мягко прервал её Гарри, — мне ничего не интересно знать о Снейпе, не могли бы мы поговорить о чем-то другом?
Внезапно девушка бросила книгу на парту так, что она упала на неё с оглушительным хлопком. Собирающиеся в аудитории студенты оглянулись.
— Например, о чем, Гарри? — прошипела она, — о том, как ты по-скотски повел себя с ним?
Поттер приподнял брови и холодно проговорил:
— Гермиона, а не сделать ли тебе тест на беременность? Что-то ты разбушевалась на пустом месте?
Подруга побледнела от гнева. Она поднялась на ноги и оглядела Гарри огненным взором в головы до ног.
— Не подозревала в тебе, Гарри, столько жестокости. Ты просто не видел его. Он весь потемнел от горя, словно у него кто-то умер.
Слова Гермионы резанули едва зарубцевавшуюся рану так, что Поттеру потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с дыханием и собраться с мыслями.
— Прости, но ты не знаешь, о чем говоришь. — Спокойно ответил он, — Что-то я не припомню, чтобы ты вот так жалела меня, когда я ходил, словно выпитый дементором, весь третий курс. А вот теперь у меня все хорошо. И знать я ничего не желаю про магазин Снейпа.