Что тебе привезти? Здесь есть светящиеся миниатюры Эйфелевой башни, они переливаются всеми цветами радуги и мигают. Очень красивые!
Не скучай!
Поблагодари своих бабушку и дедушку от меня ещё раз за прошлый уикенд. Мы здорово провели время.
Целую.
Лили»
Гарри не замечал, что по его щекам ползут слёзы.
Во всей его жизни не было ни одного человека, который бы написал ему подобное письмо. А в жизни Снейпа он был, и Поттер завидовал. По-настоящему, горячо и яростно завидовал.
«Всё отняли, всё! Ничего не оставили! Взамен родительской ласки дали судьбу героя. А на что она? Что принесла мне эта слава? Печаль, горечь потерь, страх не проснуться следующим утром? Мёртвых друзей, и мёртвую Джинни, изломанной куклой распростёртую на холодных плитах Большого Зала!
А мне просто бы хотелось, чтобы моя мама написала мне, как ей понравился Париж…»
Гарри яростно мотнул головой, стёр с лица слёзы. Проглотить рвущий на части горестный вой, собрать письма в папку, разложить фотографии в том порядке, в котором они лежали, и убрать её подальше.
Воистину, любопытство сгубило кошку.
От хорошего настроения не осталось ни следа.
Гарри уныло поплёлся менять в ведре ледяную воду и продолжил уборку. В голове у него мелькали образы счастливой матери и улыбающегося маленького Снейпа.
За всё то время, что он знал Северуса, он ни разу не видел улыбки на его лице, если только это не была злорадная или насмешливая гримаса.
Судя по воспоминаниям, подсмотренным в омуте памяти, детство Снейпа ничем не отличалось от детства самого Гарри, а, может, было ещё хуже. Всё-таки, Дурсли никогда не били Гарри, и не били друг друга. Они предпочитали давить ребёнка морально, но не физически. А юность Северусу испоганил Волан-де-Морт. Выходило, что не такие уж они и разные…
Когда полы были чисты, пыль ликвидирована, а покрывала и подушки вернулись на свои законные места, выбитые и проветренные, дом стал выглядеть свежим.
День клонился к вечеру. Гарри, натаскав со двора сухих веток, разжёг камин, и гостиная залилась неверным, уютным светом.
Тихонько тикали часы, шумел отмытый чайник на плите. Гарри бродил по дому, не зная, чем ещё заняться, когда взгляд его упал на фортепиано.
Аккуратно подняв крышку инструмента, он прикоснулся к клавишам. Пальцы сами собой нашли печальный аккорд ми-минор. Гарри удивился, насколько прочна двигательная память. Он через столько лет помнил, как играть эту вещь!
Полились несмелые звуки в полумраке гостиной, и Гарри почувствовал, как музыка, чарующая и печальная, забирает его волнение и боль.
Он закрыл глаза, поднял голову от клавиатуры, а пальцы сами знали, куда ложиться, как ласкать клавиши прикосновениями, чтобы звуки рождались в тишину мягкими, горестными и волнительно-прекрасными.
Внезапная кульминация, а потом обречённый конец, и прелюдия великого композитора медленно истаяла, теряясь в шелесте яблонь за окном.
— Вы полны сюрпризов, мистер Поттер.
Гарри открыл глаза и взглянул на Снейпа, который остановился в дверях гостиной. Он слышал, что хозяин дома вернулся — тихонько скрипнула калитка и щёлкнул замок на входной двери, но не смог остановиться, и доиграл до конца.
Северус стоял, склонив голову на бок, и смотрел на него с каким-то новым выражением в глазах. Его руки были сложены на груди, лицо было спокойно и задумчиво.
Внезапно Гарри понял, что никогда больше не сможет смотреть на него, как раньше. Никогда больше не сможет забыть, с какой нежностью относилась к этому замкнутому и непримиримому человеку его мать. Он взглянул на Снейпа, впервые осознав, сколько жертв тот принёс, чтобы окупить своё злодеяние. И впервые подумал:
«А может, с него хватит? Война закончилась, хватит жертв…»
— Что это за вещь? — спросил Снейп негромко.
— Это Шопен. Прелюдия ми-минор.
Гарри опустил крышку инструмента и встал.
— Когда Дурсли уезжали летом отдыхать, меня никогда не брали, и я оставался у соседки — миссис Фигг. У неё было одиннадцать кошек и фортепиано. Как-то, от нечего делать, она показала мне ноты, научила читать с листа. — Гарри вздохнул, слегка улыбаясь — это были чуть ли не единственные его хорошие воспоминания детства, — конечно, сложное произведение я не сыграю, а вот такую простую вещичку — могу.
Снейп помолчал.
— Моя бабушка играла на фортепиано. Это её инструмент. Ребёнком я любил её слушать.
— Этот дом…
— Да. — Снейп прошёл в гостиную и устало опустился на диван, — здесь жили родители моего отца. Это их земля. Они содержали несколько акров пшеничного поля, загон для скота. Я приезжал к ним каждое лето ребёнком, пока не поступил в Хогвартс.
— А почему не приезжали потом? — спросил Гарри, опасаясь спугнуть этот единственный спокойный разговор между ними.
— Когда мне исполнилось двенадцать лет, сначала умерла бабушка, а потом, через два месяца и дедушка, и дом отошёл к моему отцу. Я больше не приезжал сюда до того времени, когда умер и он.
Они молчали. Но тишина не была неуютной. Снейп был погружён в свои мысли, а Гарри вдруг понял, что совсем ничего не знает о своём бывшем профессоре.
— Разберите сумки, — совсем другая интонация. Будто это музыка оказала такой примирительный эффект, и теперь он стремительно выветривался, — я оставил их на столе в кухне.
— О, — Гарри смутился, — я… когда я смогу распоряжаться своим счетом беспрепятственно, я отдам вам половину всех расходов.
Счет Поттера в Гринготсе был заморожен, чтобы пожиратели не смогли вычислить, откуда производится запрос.
Северус коротко кивнул, поднялся и направился в лабораторию. На полпути он обернулся.
— Поттер, вы хорошо потрудились, не думайте, что я не заметил.
Гарри проводил его удивлённым взглядом, хлопая ресницами, как глупая первокурсница.
Комментарий к Глава 3
Если кому-то интересно, какую мелодию играл Гарри, перейдите по ссылке:
https://www.youtube.com/watch?v=j-Ndgg23_3s
========== Глава 4 ==========
Следующие несколько дней Гарри ощущал себя домохозяйкой.
Ежедневно он натаскивал воду в большую бочку в углу кухни (благодаря при этом Мерлина за левитацию!), чтобы не бегать через вереск в колодец каждый раз, когда нужно готовить еду, мыть посуду или кипятить чайник. Использовать «Агуаменти» было крайне неудобно для таких вещей. Это заклинание было полезно лишь, когда надо срочно налить стакан воды, но не более того.
В доме ничего не работало с помощью магии. Все таки в плане быта волшебники недалеко ушли от магглов. Существовали нагревательные заклинания, с помощью которых можно было разогреть обед, были заклинания, которые помогали быстро нарезать продукты, но обжарить, зажарить, отварить без огня не представлялось возможным.
Поскольку электричества в доме не было, плитка, скорее, была похожа на закрытый очаг, в котором готовили в 16 веке. Гарри разжигал внутри металлического жерла огонь и наверх ставил кастрюли. Еда на открытом огне готовилась мгновенно, и к плите нужно было приспособиться.
Каждое утро Гарри просыпался раньше Снейпа, готовил завтрак и уходил в сад.
Нужно было как можно раньше приступить к уборке участка и прополке, пока не наступала жара, и работать в саду было уже невозможно.
Тогда Гарри возвращался в прохладу дома, весь потный, уставший и голодный. Есть с утра он не мог, поэтому завтракал поздно. К этому времени Снейпа уже не было. Он уходил приблизительно в девять утра, и об его уходе свидетельствовал лишь тихий скрип калитки и мерцание защитного заклинания. Куда он каждый день отлучался - Гарри не интересовался. Они вообще мало разговаривали. Преимущественно, парень задавал вопросы или просил разрешения на что-то, а Снейп отвечал. На этом общение заканчивалось.
Поттер почти не видел хозяина дома. Весь день он возился с домашними делами, читал книги. Он отыскал в шкафу старые пожелтевшие ноты, пытался их разбирать. Залез на чердак и, спросив разрешения у Северуса, повытаскивал некоторые вещи оттуда в гостиную.