ться вместе на лыжах. Специально для этого, они купили их для Славки, и теперь они стояли в квартире Николая. Славке было приятно видеть в его доме принадлежащую ему вещь, но самым приятным сюрпризом был подаренный ему Николаем на день рождения мобильный телефон. Теперь они могли общаться постоянно, а не только в отсутствии дома матери, и звонили друг другу по несколько раз на дню. Только одно омрачало отношения - занятость Николая. Ему все время звонили какие-то люди, он всегда кому-то что-то обещал, у него постоянно менялись планы. И хотя, судя по разговорам, речь шла не о каком-то интиме, Славке было неприятно. Кажется, Николай и сам почувствовал это. - Трудно тебе со мной? - спросил он как-то Славку. - Я только понять не могу, чем ты все время занят? - Разным. Работа, потом я помогаю в детской больнице, да и по жизни есть люди, которым нужна моя помощь. - Странный ты, - пожал плечами Славка, - всем готов помогать. - Я понимаю, что тебе неприятно это, но принимай меня таким, какой я есть. - Стараюсь... Лазил, кстати, у тебя по компу, - добавил мрачно Славка, - Мальчиков до фига на фотках, и письма тебе пишут. - А ты читал эти письма? - Хотел. А потом раздумал. Пусть уж я лучше ничего знать не буду. - А ты почитай. Нехорошо, конечно, но у меня от тебя секретов нет. Николай подошел к компьютеру и открыл какую-то папку. На мониторе возник красивый парень в приспущенных плавках. - Это Миша. Познакомились на каком-то форуме, в жизни не встречались. А это, - он открыл другое фото, - теперь его друг. Я помог им найти друг друга. Показалось, что это именно то, что им нужно обоим. И не ошибся. Правда, это, наверное, единственный случай. Они сами хотели найти свою половину, а это бывает не часто. Почитай, если не веришь. - Верю. Просто мне не хочется тебя ни с кем делить. - Ты не делишь, будь уверен. Но, с другой стороны, не будь я таким, мы бы и с тобой тогда не познакомились. Здесь Славке действительно было нечего возразить. Николай открыл еще несколько снимков. - Ты лучше это посмотри. Это из моей поездки по Израилю. А ты за границу ни разу не ездил? Славка покачал головой. - Поехали вместе. Делай загранпаспорт. - Куда? - Да мало ли куда, раз ты нигде не был? Теперь это стало доступно, надо пользоваться. - Да как? Я и языка не знаю... - Думаешь, я полиглот? А съездил, и ничего. В магазине можно все показать пальцем, а экскурсии заказать с русскоговорящим гидом. - Если только потому, что с тобой, - сказал Славка. Николай обнял и поцеловал его: - Мне хочется, чтобы ты увидел мир... Настала зима. В тот вечер они собрались сходить на гастрольный спектакль московского Ленкома. Славка мечтал посмотреть на живого Караченцова. Отдохнув немного после смены, он приехал к Николаю. Тот встретил его озабоченный: - Проходи, раздевайся... - Так чего раздеваться-то? Мы же сейчас пойдем, наверное? - Понимаешь, Славеныш, - с долей неловкости сказал Николай, - у меня неожиданно изменились планы... Славка помрачнел: - Опять? Николай обнял и поцеловал его. - Прости. Мы сходим в театр в другой раз, я обещаю, а сейчас мне надо исчезнуть буквально на три часа. Я вернусь, и мы проведем вечер вместе... - Кто-то умирает, да? Могут быть неотложные дела у врача, но ты же простой санитар. Тебя что, некем заменить? - Я не только санитар... - А кто ты? Где ты вообще работаешь? - вскинулся Славка, - Ты все рассказал про себя, про меня все знаешь, а это скрываешь! - Слава, разве это имеет значение? Разве я больше или меньше любил бы тебя, работай ты не водителем, а еще кем-то? - Для меня тоже не важно, но я не люблю, когда мне врут! - В том-то и дело, что я не хочу врать, - потупил взгляд Николай, - Просто я не уверен, что ты адекватно это воспримешь... - Что?! Что я не восприму? Ты киллер? Рэкетир? Криминальный авторитет? Тебя ищут? - Ну, что ты говоришь такое? - Я хочу знать, кем работает человек, которого я люблю и вижу голым в горизонтальном положении, - твердо сказал Славка, - Я имею на это право? Николай вздохнул и на мгновение задумался. - Пошли, - решительно сказал он. - Куда? - Со мной, если ты хочешь все знать. Наверное, так будет лучше. Они вышли из дома и направились к автобусной остановке. - Как мама? - спросил Николай. - Нормально. Успокоилась последнее время. - Познакомить нас не хочешь? Славка нахмурился: - Потом. Догадается. - Ну, вот видишь, - мягко, но внушительно сказал Николай, - У каждого человека могут быть причины на необъяснимые поступки... Они стояли на задней площадке автобуса, прислонившись к стенке у окна. На остановке вошли две старушки, и слегка улыбнувшись, поклонились Николаю. Он ответил им. То же произошло и на следующей. - Уже интересно, - заметил Славка, - Откуда они тебя знают? - Сейчас поймешь. Выходим. Они вышли из автобуса. Напротив остановки находился храм. - Нам туда, - сказал Николай, когда они переходили улицу. - Куда? - не понял Славка. - Туда, - указывая взглядом на храм, повторил Николай. - В церковь? Ты что - поп?! Николай твердо взял его под руку и провел мимо храма к примыкающему к соседнему дому скверу: - Пойдем, поговорим немного... Славка оторопело шагал рядом. Он предполагал все, но только не это. Хотя его шокировали иконы, когда он впервые пришел к Николаю домой, но он решил, что, возможно, это дань моде, и ничего не спросил. Он видел серебряный крестик на цепочке на его шее, но крестики тоже носят многие. А тот сам никогда не заводил разговора на эту тему. Скорее, даже уходил от нее, когда заговаривал Славка. Они вошли в сквер и остановились у скамейки. - Ну, вот ты и знаешь, где я работаю, - спокойно глядя ему в глаза, проговорил Николай, - Только я не поп, как ты выразился, а чтец-алтарник, церковнослужитель. Хотя, вряд ли тебе это о чем-то говорит... - Да не хочу я знать ваших дел! - воскликнул Славка. - Не кричи так, - попросил Николай, оглянувшись на улицу. - Боишься? Ну, как же! Вдруг узнают, что ты гей? - Бог все знает, Слава, - спокойно сказал Николай, - Надо пощадить людей, для которых это может стать шоком, как стало для тебя известие, что я церковнослужитель. - Нет... Ну, это вообще, - истерически хохотнул Славка, - Вот все вы там такие! - Какие? - А такие! Двуличные, лживые, лицемерные! Говорите одно, а сами... - Ты много с нами общался? - Да моя мать общается! Мы с ней чужими людьми стали из-за того, что ей какой-то поп наплел. - Какой-то, это еще не значит - все. - Да? А другие лучше? Те, что с иконами пришли громить гей клуб в Москве? Те, что участвовали в разгоне гей-парада? Я сам выдел по телевизору, как они со своими е...нутыми фанатиками били нас крестами по голове! - От имени церкви, если хочешь знать, может выступать только Святейший патриарх, - твердо ответил Николай, - А он никаких заявлений по этому поводу не делал и крестом по голове никого не бил. Если какой-то неадекватный священник проявляет своеволие, не имея на то благословения, это не повод судить о всей церкви. Я поэтому и не хотел раньше времени открывать тебе всего. Я знал, что ты это не воспримешь. Правда, не думал, что до такой степени... Со стороны храма послышался колокольный звон. - Слава, прости, у меня служба, - сказал Николай, - Приходи вечером, и спокойно обо всем поговорим. Я не изменил к тебе отношения. Он повернулся и пошел по направлению к храму. Оставшись один, Славка закурил и в волнении сделал несколько кругов по скверу. Такого он действительно не ожидал. Ему было горько. Единственный человек, которому он доверился во всем, к которому прикипел душой, и с которым делил постель, оказался из ненавидимых им церковников. Он никогда не забудет глаза матери, когда она кричала ему в лицо: «Батюшка сказал... Батюшка велел... Таким нельзя родиться, таким можно только стать...» Чужие, одержимые глаза. Глаза, напоминающие те, что он видел в телерепортаже о разгоне гей-парада. И избиваемых ребят... Таких же, как он сам. «И что теперь? - подумал Славка, - Опять на плешку?» Славка почувствовал, что глаза его непроизвольно наполняются слезами. Он понимал, что по-прежнему относиться к Николаю уже не сможет, и чувство непоправимой утраты овладело им. «Я люблю его... Его сильные руки... Его каждую клеточку... Его самого...» Откуда это? Ну, да. Так говорил Женька про своего Руслана, когда они случайно встретились в Катином садике. Неожиданно Славке показалось, что точно так же он мог бы сказать сам о своих чувствах к Николаю. Он утер набежавшие слезы, закурил и сел на лавочку в раздумье. Что же делать? Придти вечером, как предлагал Николай, обо всем поговорить? А о чем? Что эти разговоры изменят? Стало быть, и приходить не стоит. Отрубить, так сразу. Меньше боли... Славке вдруг так захотелось взглянуть на Николая в последний раз, хотя бы издалека, что, бросив сигарету и преодолев предубеждение, он направился к храму. Шла всенощная под Введение. Когда Славка вошел, служилась лития, и духовенство стояло на середине храма. Прихожан было много. Стараясь никого не толкнуть, он протиснулся в сторону и встал у стены. Что-то возгласили, запел хор, и из боковых дверей на возвышении, завершающем пространство храма, медленной походкой вышел Николай. На нем было голубое церковное облачение, а в руках он