сложи руки вот так, слегка поклонившись. Николай показал. - Считай, что ты поздоровался. Священнику не принято жать руку, - завершил он. - А если он спросит, кто я тебе? - Скажешь правду. Друг. А все остальное касается только нас двоих и Господа Бога. 5. Утром они вдвоем отправились к ранней литургии. Славка опять простоял всю службу, наблюдая за Николаем. После службы тот вышел, держа в руках пакет, и поманил его взглядом. Они сели в Мерседес владельца офиса и поехали на Охту. Там Николай обошел помещения, поинтересовавшись с какой стороны восток, и начал прикреплять на стены привезенные наклейки с изображением креста, и свечи. Заметив в одной из комнат настенный календарь с обнаженной женской натурой, попросил снять. - Что естественно, то не безобразно, - усмехнувшись, проговорил хозяин, выполняя, однако, просьбу, - Команда у меня молодая, мужская преимущественно... - Естественно, по-моему, все-таки, за закрытой дверью с любимым человеком. Сорок раз и все по-разному, - в тон ему ответил Николай, тоже улыбнувшись, - Тогда и это не понадобится. Едва приготовления были закончены, появился отец Валентин, привезенный охранником. Славка послушно подошел к нему, сложив руки. - Два помощника, - улыбнулся священник, благословляя его, - Будущий дьякон? - Далеко ему до дьякона, - ответил Николай, - Даже до пономаря. Хотя, мне кто скажи в юности, что буду в храме служить, я бы не знаю, что сделал... Он покачал головой, подавая разожженное кадило. - Да. Пути Господни неисповедимы, - сказал священник, - Начнем? Благодаря тому, что все уже было подготовлено, чин не занял много времени. В кабинете хозяина уже был накрыт стол. Отец Валентин прочитал молитву, благословил трапезу и все сели. За столом были хозяин офиса, его жена, двое сотрудников, отец Валентин и Николай со Славкой. Славка почти ничего не ел, только слушал и недоумевал. Он видел перед собой абсолютно нормальных людей, которые выпивали, шутили, смеялись. Отец Валентин выпил, правда, только бокал вина, заметив, что у него еще требы, но так же улыбался, ничем не выделяясь среди остальных, кроме облачения и креста на груди. Не было только мата и непристойностей, да молчаливое уважение к сану сквозило в обращениях к священнику, несмотря на то, что по возрасту, он был, наверное, самым молодым после Славки. Посидев с полчаса, отец Валентин поднялся, сказал короткое напутственное слово и хозяин отозвал его в сторону, очевидно, чтобы рассчитаться. После чего Славка заметил, как священник что-то незаметно передал из ладони в ладонь Николаю. Отца Валентина хозяин вызвался отвезти, а Николай со Славкой пошли к метро Новочеркасская. - Идем на концерт? - спросил Николай. -Знаешь, пойдем к тебе лучше, кино на видике посмотрим. Ты мне обещал Бен-Гур показать. -Тогда, на трамвай. Всю дорогу в трамвае Славка молчал. - Ну и как тебе батюшка? - спросил, наконец, Николай, когда они вышли. - Человек, как человек, - пожал плечами тот, - Не был бы в рясе и не подумаешь, что священник. - Он священник всего полгода. До этого дьяконом был. А когда я пришел в храм, мы оба пономарили. - Поэтому ты с ним на ты? - Только наедине. Сан есть сан. Но нас связывает не только совместная служба. Мы были и остались друзьями. Славка бросил на него внимательный взгляд. - Да не это, - поморщился Николай, - У него жена и уже двое детей, между прочим... - А про тебя он знает? - А про меня, до встречи с тобой, почти десяток лет знать было нечего. - А сейчас на исповеди говоришь про это? - Про то, что я люблю тебя? На исповеди надо говорить то, в чем действительно каешься, иначе это клятвопреступление. Бог рассудит нас, Слава. - Но почему тогда в церкви такое отношение к геям? Нас же ненавидят там. - Только там? Или мало таких, которые прожигают жизнь на гей-тусовках, ни о чем другом не думают, да еще кичатся этим? - Лучше как ты, скрывать? - Но и гордиться здесь нечем. В цивилизованном обществе вообще задавать вопросы, сколько ты зарабатываешь, с кем спишь, и веруешь ли в Бога, считается признаком дурного тона. - В твоем цивилизованном обществе гей-парады не разгоняют, как в нашем. - А что ты собрался выносить на парад? То, что у уважающих себя людей принято делать за закрытыми дверями? - А там что выносят? - Вот и поинтересуйся. Ты о Харви Милке что-нибудь знаешь? Там - это одна из форм борьбы за гражданские права. Ты можешь привести хоть одну статью в Конституции, дискриминирующую права геев? Это менталитет. И добиваться изменения отношения таким способом, все равно, что заставлять полюбить себя бешеную собаку, дразня ее. То общество и это - несопоставимые вещи. Прежде чем что-то перенимать, надо подумать о том, как это ляжет в сознание людей, у большинства из которых, основа мироощущения - нетерпимость к любому, кто хоть чем-то не похож на общую массу. Которым нравится жить, когда за них все решают. Некоторые и в церковь приходят за этим - найти строгого батюшку и повиснуть на его рясе. К тому же, церковь, если хочешь знать, только формально отделена от государства. На самом деле оно ее использует в своих интересах. Да и внутри там такая грязь, что лучше об этом не думать. Я могу показать тебе храм, где купола имеют зеленоватый оттенок, потому что покрыты не сусальным золотом, на которое были отпущены деньги, а сплавом. Зато настоятель приобрел себе квартиру. И продолжает служить. Могу рассказать такое, что ты не прочитаешь в Московском комсомольце и не услышишь от самых непримиримых воинствующих безбожников. Только не надо тебе этого знать. Даже на батюшку одного, когда ему открылась правда о церкви изнутри, это произвело такое впечатление, что он хотел сам извергнуть себя из сана. А я его отговаривал, убеждал, что он нужен там. Что нужны именно такие, как он. Долго спорили мы с ним тогда... Славка приостановился. - Это был отец Валентин? - пристально глядя в глаза, спросил он. Николай тоже замедлил шаги и потупил взгляд. - Прости, Господи... Не должен был я тебе этого говорить. - Зачем же ты служишь в такой церкви? - Затем, что другой не дано. Стало быть, такую заслужили. Я служу для тех, кто через нее спасает душу. - Что же через такую церковь можно спасти? - Можно. Там для этого все есть. - твердо ответил Николай, - Не через организацию, именуемую РПЦ, и не через младостарческую секту, а через церковь Христа, которую Он основал для нашего спасения. Нужно только научиться отделять ростки от плевел. Славка смирился с образом жизни Николая. У него появились ключи от квартиры, и он ехал туда, как к себе домой. Постепенно стали приходить в норму отношения с матерью, и Славке вдруг действительно захотелось познакомить ее с Николаем. В то, что она воспримет их отношения, он, естественно, поверить не мог, но если представить просто как старшего друга, служащего в церкви? - Слушай, а что ты тогда сказал матери, когда позвонил мне в самый первый раз, а она взяла трубку? - спросил он как-то у Николая. - Не помню уже. Иногда бывает важно не что, а как скажешь... А что ты вдруг вспомнил? - Да так. Просто она тогда в лице переменилась. - Не пристает к тебе больше? - Мы с ней на эти темы вообще не разговариваем. Как чувствую, сейчас начнет, сам говорю, что мне давно уже не в чем каяться. Да и правда, если не считать наших с тобой отношений, в этом смысле, больше не в чем. - К нашим отношениям в разных конфессиях тоже отношение разное. Есть такие, что благословляют. Не блуд, конечно, а совместную жизнь. Да и в России существовал когда-то подобный чин. Он назывался братотворением. Чем-то напоминал венчание, только без молитв на рождение детей. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что и намеков на интимную связь в нем тоже не было. Сейчас про него запрещено даже вспоминать. - Почему? - Возможно, чтобы это не выглядело своеобразным венчанием однополых пар. Да и внутри РПЦ, если хочешь знать все до конца, таких немало. Даже среди епископата. Не просто это все, Славеныш. И в любом случае, в конечном счете, Судья у нас один. Тот, что на небесах. Вот об этом и надо помнить. - А вдруг мне захочется тоже пойти на исповедь? Ведь я должен буду об этом сказать? - А ты совесть свою спроси. Она лучше всего подскажет, что нужно сказать. - В смысле? - В прямом. Тебе хотелось бы опять поступать так, как у тебя было в юности? Как в клубе? Думать об этом постоянно, дрочить в пустом троллейбусе, раздевать глазами мальчиков? Ведь то, в чем мы каемся на исповеди, мы должны действительно возненавидеть в себе. Исповедуясь, мы просим Господа помочь нам избавиться от этого. - Ну, а по большому счету? Если я, может, понимаю, что должен возненавидеть, а не хочу терять? - Разберись в своих чувствах, Славеныш. - А ты разобрался? - Да. И если ты не захочешь близости, не перестану любить тебя, если ты имел в виду это. Славка молчал. - А ты что, в самом деле, хочешь исповедоваться? - поинтересовался Николай. - Не знаю, - пожал плечами Славка, - Если бы я действительно верил, что это поможет... - Ну, тогда надо подождать, пока поверишь. - Ты в этом так уверен? - Так ведь задумался уже. - Просто я узнал тебя, отца Валентина. Бабушка у меня была верующей... - Постарайся еще все-таки сначала узнать Бога.