аку, дразня ее. То общество и это - несопоставимые вещи. Прежде чем что-то перенимать, надо подумать о том, как это ляжет в сознание людей, у большинства из которых, основа мироощущения - нетерпимость к любому, кто хоть чем-то не похож на общую массу. Которым нравится жить, когда за них все решают. Некоторые и в церковь приходят за этим - найти строгого батюшку и повиснуть на его рясе. К тому же, церковь, если хочешь знать, только формально отделена от государства. На самом деле оно ее использует в своих интересах. Да и внутри там такая грязь, что лучше об этом не думать. Я могу показать тебе храм, где купола имеют зеленоватый оттенок, потому что покрыты не сусальным золотом, на которое были отпущены деньги, а сплавом. Зато настоятель приобрел себе квартиру. И продолжает служить. Могу рассказать такое, что ты не прочитаешь в Московском комсомольце и не услышишь от самых непримиримых воинствующих безбожников. Только не надо тебе этого знать. Даже на батюшку одного, когда ему открылась правда о церкви изнутри, это произвело такое впечатление, что он хотел сам извергнуть себя из сана. А я его отговаривал, убеждал, что он нужен там. Что нужны именно такие, как он. Долго спорили мы с ним тогда... Славка приостановился. - Это был отец Валентин? - пристально глядя в глаза, спросил он. Николай тоже замедлил шаги и потупил взгляд. - Прости, Господи... Не должен был я тебе этого говорить. - Зачем же ты служишь в такой церкви? - Затем, что другой не дано. Стало быть, такую заслужили. Я служу для тех, кто через нее спасает душу. - Что же через такую церковь можно спасти? - Можно. Там для этого все есть. - твердо ответил Николай, - Не через организацию, именуемую РПЦ, и не через младостарческую секту, а через церковь Христа, которую Он основал для нашего спасения. Нужно только научиться отделять ростки от плевел. Славка смирился с образом жизни Николая. У него появились ключи от квартиры, и он ехал туда, как к себе домой. Постепенно стали приходить в норму отношения с матерью, и Славке вдруг действительно захотелось познакомить ее с Николаем. В то, что она воспримет их отношения, он, естественно, поверить не мог, но если представить просто как старшего друга, служащего в церкви? - Слушай, а что ты тогда сказал матери, когда позвонил мне в самый первый раз, а она взяла трубку? - спросил он как-то у Николая. - Не помню уже. Иногда бывает важно не что, а как скажешь... А что ты вдруг вспомнил? - Да так. Просто она тогда в лице переменилась. - Не пристает к тебе больше? - Мы с ней на эти темы вообще не разговариваем. Как чувствую, сейчас начнет, сам говорю, что мне давно уже не в чем каяться. Да и правда, если не считать наших с тобой отношений, в этом смысле, больше не в чем. - К нашим отношениям в разных конфессиях тоже отношение разное. Есть такие, что благословляют. Не блуд, конечно, а совместную жизнь. Да и в России существовал когда-то подобный чин. Он назывался братотворением. Чем-то напоминал венчание, только без молитв на рождение детей. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что и намеков на интимную связь в нем тоже не было. Сейчас про него запрещено даже вспоминать. - Почему? - Возможно, чтобы это не выглядело своеобразным венчанием однополых пар. Да и внутри РПЦ, если хочешь знать все до конца, таких немало. Даже среди епископата. Не просто это все, Славеныш. И в любом случае, в конечном счете, Судья у нас один. Тот, что на небесах. Вот об этом и надо помнить. - А вдруг мне захочется тоже пойти на исповедь? Ведь я должен буду об этом сказать? - А ты совесть свою спроси. Она лучше всего подскажет, что нужно сказать. - В смысле? - В прямом. Тебе хотелось бы опять поступать так, как у тебя было в юности? Как в клубе? Думать об этом постоянно, дрочить в пустом троллейбусе, раздевать глазами мальчиков? Ведь то, в чем мы каемся на исповеди, мы должны действительно возненавидеть в себе. Исповедуясь, мы просим Господа помочь нам избавиться от этого. - Ну, а по большому счету? Если я, может, понимаю, что должен возненавидеть, а не хочу терять? - Разберись в своих чувствах, Славеныш. - А ты разобрался? - Да. И если ты не захочешь близости, не перестану любить тебя, если ты имел в виду это. Славка молчал. - А ты что, в самом деле, хочешь исповедоваться? - поинтересовался Николай. - Не знаю, - пожал плечами Славка, - Если бы я действительно верил, что это поможет... - Ну, тогда надо подождать, пока поверишь. - Ты в этом так уверен? - Так ведь задумался уже. - Просто я узнал тебя, отца Валентина. Бабушка у меня была верующей... - Постарайся еще все-таки сначала узнать Бога. 6. Зима продолжалась. Они полюбили ездить за город кататься на лыжах. И с гор в Кавголово, и просто по лесу. Они то бежали на скорость по накатанной лыжне, то неторопливо брели рядом по снежной равнине, то уходили далеко в незнакомые места, испытывая чувство первооткрывателя. Славке нравилось иногда проложить где-нибудь в живописном месте новую лыжню в никуда, а потом, спустя какое-то время, навестить это место и проверить, накатали или нет? И бывало, что кто-то проходил по ней до полянки за километр, где Славка аккуратно вычерчивал лыжами разворотное кольцо. - Новый троллейбусный маршрут проложил? - смеялся Николай. Особенно было хорошо, когда Славкин выходной выпадал на будний день. В лесу никого не было, и никто не мешал дать волю чувствам, если наступал такой момент. Новый год они тоже собрались провести вместе, но планы рухнули в связи с тем, что Славку поставили в наряд на новогоднюю ночь. - Не расстраивайся, - сказал Николай, когда он сообщил ему об этом, - Все, что не делает Господь - к лучшему. Честно говоря, мне было неловко, что ради нашей встречи ты бросаешь маму в новогоднюю ночь одну. - Да не была бы она одна, - отмахнулся Славка, - Пойдет к своим подругам по работе. Вон та же Граня всегда ее приглашает. - Все равно лучше, если не надо будет лгать, и ты действительно не сможешь по работе. А придти и я к тебе могу. - Куда? В троллейбус? Я закрываю движение. - Закроем вместе, - улыбнулся Николай, - Я никогда не встречал новый год в троллейбусе. И он действительно пришел. Отправившись от Сортировки в первом часу ночи, Славка сразу заметил на остановке знакомую фигуру. - С новым счастьем, Славеныш, - улыбнулся Николай, заходя в натопленную кабину и целуя его в губы. - Привет. С новым счастьем! - ответил Славка, отвечая на поцелуй. Бояться было некого - пустой салон и на остановке ни души. Славка что есть силы втопил ногой ходовую педаль, и на повороте троллейбус сильно занесло. - Не лихачь, озорник, - предостерег его Николай, - Верю, что ты экстра класс. - Я тебя сейчас так прокачу...- воскликнул Славка. -...Что милиция остановит, - завершил Николай. Но вошедшего в азарт Славку уже было трудно остановить. До последнего момента ему не верилось, что его Колян вот так будет стоять рядом с ним в кабине. При повороте на Софийскую слетели штанги. - Говорил же - не лихачь, - Николай встряхнул его за шею, - Пацан пацаном, как тебе доверяют людей возить? - Да ладно, провода не провал, - ответил Славка, подбегая к троллейбусу сзади и хватаясь за веревки, - штангоуловители помогают... Он поставил штанги и снова сел за руль. Скоро попались первые пассажиры. Это были парень с девушкой. Они, очевидно, побывали уже в гостях - у девушки в руках был букет гвоздик, а теперь опять куда-то спешили. Заметив мчащийся по пустой улице троллейбус, они припустили бегом до ближайшей остановки, но Славка тормознул, едва догнал их, и гостеприимно распахнул дверь: - Садитесь! - Спасибо! С новым годом! - радостно воскликнули они вдвоем вразнобой. - И вас с новым годом! - ответил Славка. Троллейбус помчался дальше. - Вам далеко? - крикнул им из кабины Славка. - На углу у Бухарестской, - ответил парень. - Экспресс? - улыбнулась девушка. - Новогодняя стрела, - ответил Николай. На светофоре у Белы Куна неожиданно на улицу высыпала из-за домов группа подвыпивших совсем молодых ребят. Они кричали что-то и размахивали российским флагом. Увидев одиноко стоящий троллейбус, кинулись к нему наперегонки. - Не нравится мне это, - нахмурился Славка, нетерпеливо поглядывая на светофор, - От этих можно ждать чего угодно. - Вроде не агрессивно настроены, - успокоил Николай, наблюдая за ребятами, - Просто адреналина в крови не хватает. - Все равно не буду открывать. Но парни и не стремились внутрь троллейбуса - они облепили его сзади, повиснув на лестнице, а двое самых смелых взобрались на крышу и развернули над головами флаг. - Ну вот, - раздосадовано сказал Славка, - как всегда, кто-нибудь да обломает кайф. - А ты сам им не обламывай, - посоветовал Николай, - Ребятам просто весело. Прокати. - А сорвется кто? - Не сорвется, - уверенно сказал Николай, - Прокати ради нового года. Славка тронул троллейбус, чем вызвал бурю восторга ребят, выразившуюся в радостных криках. Славка с Николаем невольно засмеялись тоже, глядя на них: Славка в зеркала, а Николай из дверей кабины, повернувшись назад. Поглядывали с улыбкой и парень с девушкой, сидящие в салоне. Троллейбус ехал по пустынной улице, но во дворах между домами уже видны были высыпавшие после встречи нового го