му, что здесь много чего на витринах, здесь нормы жизни другие. - А назад потом не потянет? - На этот вопрос я мог бы ответить, прожив здесь хотя бы три года. Но, не думаю. К тому же, не хочу суесловить, но поверь, с Богом в сердце, человек никогда и нигде не чувствует себя одиноким. - Так в чем же дело? Давно бы уехал. - Тебя рядом не будет, - улыбнулся Николай. - А если вместе? - Хватит прикалываться, - Николай потрепал его по шее, слегка взъерошив волосы. - Я не прикалываюсь, я серьезно. Кстати, я нашел Женьку в Интернете, он тоже мне говорит - уезжай. - Что еще говорит? - Ну, друг к нему переехал, живут вместе, учится, работает, всем доволен. Фотки мне шлет. - Подумаем, Слав, - серьезно сказал Николай, - Просто, пока я на своем месте многим нужен... - Кстати, пойдем еще куда-нибудь зайдем, - встрепенулся Славка, - Я пацану этому из больницы, Андрею, хочу чего-нибудь купить. - Не торопись. Андрей мальчишка верующий, а мы будем у Андрея Первозванного. Привезешь ему настоящую святыню, освященную на мощах его небесного покровителя. Это будет лучшим подарком. - Ну да, - кивнул Славка, - он же мне иконку подарил... Утром перед ними предстали во всем своем величии скалы Метеоры. Автобус забирался туда по серпантинной дороге и у Славки, глядящего в окно, захватывало дух от увиденного. - Эти скалы появились почти тридцать миллионов лет назад. Тогда они находились на дне океана, вода сбивала песок и предавала им формы, каких больше нет нигде в мире. Монахи пришли сюда в поисках места, где можно было найти надежную защиту во времена турецких завоеваний. Сначала жили в пещерах, затем стали образовываться монастыри. Вплоть до двадцатых годов прошлого века попасть в монастыри можно было только с помощью веревочных конструкций. Чаще всего использовали сетки или корзины, которые с помощью ручных блоков поднимали на вершины, - рассказывала девушка экскурсовод. Они посетили один из монастырей, и Славка увидел своими глазами эти корзины и блоки, представив себе, как сюда поднимались люди, которые своими руками создали здесь самые настоящие рукотворные сады, храмы и жилища. Сколько же труда и любви они в это вложили, если здесь стало так? Опять в его голову стали закрадываться не ведомые ранее мысли. - А ты тоже где-то храм строил? - спросил он у Николая, когда они сидели на площадке у входа в монастырь, ожидая, пока соберется группа. - Я не строил, а помогал восстанавливать. В деревне, я тебе уже рассказывал. - А что тебя понесло туда? - Трудно объяснить, - ответил Николай, - Хотелось реально, а не на словах, своими руками сделать что-то стоящее. И еще... Была мысль священником стать, если уж, как на исповеди. - А сейчас не хочешь? - В РПЦ - нет. Однозначно. И благодарю Бога, что Он отвел меня. - А здесь, например, хотел бы? - Слав, нужно быть на том месте, что определил Господь, если ты хочешь действительно служить Ему. Если надо будет, Он приведет. Ты хотя бы открой Его в себе, для начала. Славка задумался. - Странно, - сказал он, наконец. - Что странного? - Мать, наоборот, твердит - иди в церковь, кайся, изгоняй беса, а ты... Как тормозишь все равно. - Если бы я тормозил, я не повез бы тебя в эту поездку, - ответил Николай, - Мне тоже хочется, чтобы ты обрел Бога. Но именно обрел, а не принял на веру мертвую систему каких-то правил и ограничений. А это сразу не приходит. Веру надо выстрадать, если хочешь... Поездка продолжалась, и каждый день приносил новые впечатления. В монастыре Мега Спилио Славка увидел икону из воска, созданную, как рассказала экскурсовод, самим евангелистом Лукой, а на следующий день, далеко в море, перед его глазами возник купол собора Андрея Первозванного. Они увидели крест, на котором был распят апостол, приведший ко Христу множество людей и не отказавшийся от своей веры. - А почему крест не такой формы? - поинтересовался Славка у экскурсовода, когда они были в храме. - Апостол посчитал себя недостойным умереть на таком же кресте, на котором был распят Иисус, - ответил за нее сопровождающий группу отец Федор, - Такой крест называется Андреевский. В магазине на площади возле собора Славка купил писаную икону апостола, а потом сам, один, вошел в храм, и перекрестившись, приложил ее к кресту, произнеся одними губами первую в своей жизни молитву: - Господи, помоги Андрею. И, припав губами к святыне, добавил мысленно: «...И прости меня, грешного». Завершающим в поездке было посещение Корфу и литургия у мощей Спиридона Тримифунского. Накануне Славка попросил Николая рассказать о нем. Главным открытием для него стало именно то, что все святые были живыми людьми. - Он был простым пастухом, - ответил тот, - известным благочестивой жизнью. Помогал бездомным, странникам, был по настоящему добрым человеком, за что пользовался уважением. Многих привел ко Христу, многих исцелил от болезней... - Так значит, это возможно? - А кто утверждает, что невозможно? Только не вера исходит от чуда, а чудо от веры. - Слушай, а завтра, что, за литургией будут причащать? - Ну, ты же слышал, отец Федор объявил, что в семь утра он исповедует всех желающих причаститься. Славка задумался, и как бы преодолев что-то внутри себя, спросил: - А мне можно? Николай серьезно посмотрел на него: - Действительно, хочешь? - Нет, прикалываюсь, - резко ответил Славка. - Не сердись, Славеныш, - Николай обнял его за плечи, - Бог тебя благословит. Но надо подготовиться. Сосредоточься и подумай, о чем будешь говорить на исповеди... - Я знаю, о чем говорить, - перебил Славка, - Только побудь со мной. Пойдем куда-нибудь. Иди рядом и молчи, ладно? Если что, я сам спрошу... Они вышли из отеля, и пошли на берег моря. Садилось солнце, шумели волны, а они молча шли, погруженные каждый в свои мысли. - Ты тоже причастишься со мной? - спросил, наконец, Славка, внимательно взглянув на Николая. - Причащусь, - пообещал Николай, - Все припомнил, многогрешник? Славка улыбнулся и уткнулся лицом ему в плечо. Тот заметил, что глаза его слегка влажны. - Все будет хорошо, малыш, - тихо сказал Николай, целуя его щеку, - Я уверен. Солнце уже село, и на остров опустились сумерки. - А где мы находимся, кстати? Ты дорогу запомнил? - спросил Николай, осматриваясь по сторонам. - По берегу все время шли, - растерянно ответил Славка. - Да, по берегу. А где мы на него вышли? Они недоуменно посмотрели друг на друга. - От храма дорогу знаю, - нерешительно сказал Славка. - Ладно, пошли. Николай повлек его по направлению к городу: - А английский ты хотя бы немного знаешь? Славка пожал плечами. - Вот и я тоже, - усмехнулся Николай. Они дошли до улицы, и Николай обратился к проходящему мужчине: - Айм сорри, аск ми, плиз, уот... уи хав... гоинг... ту... Спиридоне... Храме... Мужчина вежливо улыбался, но развел руками, что-то отвечая на своем языке. - Экскьюз ми, - проговорил Николай и отошел. - Вот нерадение чем оборачивается, - сказал он Славке, - Пеньком дремучим себя ощущаешь, стоит рот открыть. - Не ты один такой, - успокоил Славка. - Это в России. А здесь английский знают все. Как и в любой цивилизованной стране. И стыдно быть таким... Спросим у девушки. Навстречу шла молодая гречанка. - Айм сорри, - обратился к ней Николай. Девушка остановилась и с приветливой улыбкой посмотрела на него. Николай начал опять нести несуразицу, больше полагаясь на мимику и жесты. - Гот. Гот, - пришел на помощь Славка, изображая руками в воздухе купол и кланяясь, сложив лодочкой на груди руки. Кажется, девушка, наконец, поняла и произнесла вопросительно: - Спиридоне? - Да...Ес... Я-я... Си, - закивали Николай и Славка. Девушка, улыбаясь, начала оживленно жестикулировать, объясняя дорогу, но взглянув на их лица, прервалась, и поманив ладошкой за собой, быстро пошла по улице. - Она проводить нас решила? - тихо спросил Славка. Николай пожал плечами. Шли они недолго, и девушка, неожиданно остановившись у припаркованной машины, щелкнула замком, открывая дверцу. - Сит даун, плиз, - улыбаясь, сказала она. Славка с Николаем недоуменно переглянулись. - Сит даун, сит даун, - повторила девушка, усаживаясь за руль. Они сели на заднее сидение и машина тронулась. Всю дорогу девушка что-то говорила, указывая рукой по сторонам и не переставая улыбаться. Совсем скоро показались знакомые купола. - Саньк ю вери мач, - с чувством сказал Николай, вылезая из машины. Он хотел сказать ей еще много-много хорошего, но будучи лишен такой возможности, просто смотрел благодарным взглядом. Девушка тоже улыбалась, и по интонациям произносимых слов было понятно, что желает им всего самого доброго. «Спаси, сохрани и помилуй, Господи, рабу твою, ты веси имя...» - помолился про себя Николай. Утром была литургия. Николай исповедовался одним из первых и теперь наблюдал, как у аналоя стоит Славка. Вечером он посоветовал ему сказать отцу Федору, что он первый раз на исповеди, чтобы тот помог, но Славка опять оборвал его, сказав, что все знает. И сейчас, видя, как он говорит что-то, глядя на крест со спокойным лицом, разве что с порозовевшими щеками, вдруг ощутил, что Славка осознанно пришел к этому. Он увидел, как отец Федор что-то спросил у Славки, слегка по-доброму улыбнувшись, и