Выбрать главу
и и доставили вещи в храм, и ключ от помещения сразу же передали настоятелю. Отец Валентин показал, что отобрал по указанию настоятеля вещи, передал ключи от квартиры старосте, и больше ни к чему не прикасался.      - К компьютеру тоже? - не унимался дотошный следователь.      Устремивший взгляд в пол отец Валентин молча покачал головой...      Отпевали Николая на третий день. Настоятель вызвался это сделать сам, торжественно и красиво проведя службу. В конце напутственного слова пустил слезу. Плакали и присутствовавшие. Хотя Николай был простым алтарником, проводить его пришли многие.      Когда стали забивать гроб, Славка не выдержал, и рыдая, упал на колени, обняв его.      - Кто это? - послышалось в толпе любопытствующих.      - Сын, наверное...      В боковом приделе, ото всех в стороне, стоял отец Валентин. Его лицо выглядело сосредоточенным и не выражало никаких чувств, кроме скорби. Он подошел попрощаться с Николаем, приложившись к иконке и венчику на лбу, и ни на кого не глядя, вышел из храма. Он не поехал на кладбище и отказался участвовать в поминальной трапезе. Не переоблачаясь, только надев черное длиннополое пальто, он пошел по городу. Прохожие провожали его любопытными взглядами, насколько необычной была бредущая в толпе скорбная фигура в подряснике и пальто нараспашку, с виднеющимся из-под него крестом.      Отец Валентин шел долго. Он вышел на Неву, прошел Малую Охту, свернул на Дачу Долгорукого и остановился на маленьком мостике через речушку Оккервиль. Вокруг не было ни души. Священник порылся под подрясником и вытащил таинственно исчезнувший жесткий диск. С минуту он смотрел на него, держа перед собой и о чем-то размышляя, а потом разжал ладони, и диск, бултыхнувшись, скрылся в мутном и грязном водовороте.            14.         Уже стало смеркаться, в кафе входили и выходили люди. Стало шумно, в воздухе повисла пелена табачного дыма, а Алексей со Славкой все сидели за столиком. Славка рассказывал не спеша, с подробностями, как бы мысля вслух. Когда он улыбался, Алексею вспоминалась та улыбка, которую он когда-то увидел в метро. Славка тоже сумел пронести ее сквозь невзгоды, выпавшие на его долю...      - Ну, а что было потом? - спросил Алексей.      - Ничего, - пожал плечами Славка, - Убийцу не нашли, дело замяли, а могилу ты видел. Я позаботился о том, чтобы она выглядела, как хотел Николай. Спорить было не с кем, хоронили за счет храма. Настоятелю было чем проще, тем лучше, а отец Валентин меня поддержал.      В кармане у Алексея зазвонил телефон. Это было уже в третий раз за все время, что они сидели здесь. Опять звонила жена.      - Прости, зай, - ответил Алексей, - теперь уже точно скоро... Не сердись, так получилось... Встретил старого друга, не виделись двадцать лет... Нет, зай, не мог... Дело в том, что я очень виноват перед ним...      Славка смотрел за окно в сгущающиеся сумерки, и под влиянием всего, что вспомнил, почувствовал незримое присутствие Николая. Он как бы видел его, смотрящего сейчас на него со своей улыбкой с привычной фразой:      «Ну, вот и я...»      - Ну, а у тебя как сложилось после его гибели?      - А никак, - просто ответил Славка, - После Коли у меня никого не было. Такое бывает в жизни один раз, если бывает. Мы действительно любили друг друга. Не ищу я больше никого. Некогда об этом думать. Самое главное, что у меня есть, для кого и для чего жить, и я знаю, что Господь любит меня. Ты прости меня за тот вечер...      - Это ты меня прости, - искренне попросил Алексей.      Они помолчали.      - Через шесть лет похоронил я маму, - продолжал Славка, - добили ее фабрика да непутевый сын. Были мысли уехать, и Женька предлагал помощь, но я так до сих пор и не собрался. В гости к нему ездил два раза. Живет с Русланом - гей семья. Там это в порядке вещей. Отношение разное, но бить, издеваться никому в голову не приходит. И вообще, я поражен, как там спокойно и мирно уживаются люди разных взглядов, вероисповеданий и цвета кожи. И все уважают закон. Это действительно настолько цивилизованное общество, что с нашим лучше не сравнивать.      - Раз ты один и тебе там нравится, что тебя удерживает?      - Понимаешь... После гибели Коли постепенно все перешло ко мне.      - Что именно?      - Ну, все, что он делал. Все, кому он помогал по жизни. Год назад я ушел из троллейбусного парка и тоже стал прислуживать в алтаре. У отца Валентина. Он теперь протоиерей и получил свой приход.      - А тот настоятель?      - Все там же. Говорят, совсем постарел, все на самотек пустил, только пьет и кружки каждое воскресенье выгребать приезжает. Да Бог ему судья. А в детской больнице у нас теперь братство. Четырнадцать человек ходят, помогают за детьми ухаживать. Храмик оборудовали в одной из комнат, отец Валентин молебны служит. Нас называют между собой николаевцами, в память о Николае. Хотя, официально у братства другое имя... Ладно, утомил я тебя, наверное, - Славка улыбнулся, - Иди, жена заждалась.      - Неужели так вот просто расстанемся? - спросил Алексей, глядя в глаза Славке, - После стольких лет?      - А что? - пожал плечами тот, - Мы странно встретились когда-то... А так - у тебя своя жизнь, у меня своя. Главное, мы поняли друг друга и не держим друг на друга обиды. Верно ведь?      И Алексей опять увидел его искреннюю улыбку.      Они вышли из кафе.      - Ну, прощай, - протянул руку Славка.      Алексей подал свою и от души пожал теплую ладонь.      - Ты... молись за меня, ладно? - неловко попросил он.      - Хорошо, - ответил тот, - Как имена жены и детей?      - Антонина, Борис и Александр. Все крещеные, не сомневайся.      - При чем тут это? Господь все равно слышит, если от сердца молишься, - сказал, Славка, и махнув на прощанье рукой, зашагал к метро.      Алексей посмотрел ему вслед и пошел к троллейбусной остановке. Все, что он узнал и пережил за этот день, не переставало владеть его сознанием. Он никак не мог осмыслить вещей, о которых у него были совсем другие понятия. Они были основаны тоже на чувствах и каком-то опыте, но рассказанное Славкой, открывало их совершенно с другой стороны.      Всю дорогу до дома он пребывал в глубокой задумчивости.      Жена встретила его укоризненным взглядом.      - Не сердись, зай, - сказал он, войдя на кухню и поцеловав ее.      - Я надеялась, ты хоть Сашку из сада заберешь, - обронила та.      - Прости еще раз, - мягко беря ее за руку, сказал Алексей, - Завтра заберу обязательно.      - Есть будешь?      - Да нет... Весь вечер ел. Чем ребята занимаются?      - Борька с секции пришел, уроки делает, а Сашка все тебя дожидался. Как не услышал, не знаю. Наверное, мультики свои смотрит.      Алексей умылся и вошел в комнату.      - Папка! - послышался радостный возглас, и малыш, подпрыгнув, повис у него на шее.      - Привет, герой, - Алексей подбросил его на вытянутых руках, и поймав налету, слегка чмокнул в щеку, - Как жизнь?      Борис оторвался от уроков и посмотрел на него:      - Как учили.      - Усвоил достойный ответ, - усмехнулся Алексей, - Как в школе дела?      - Нормально... К завучу тебя пока не вызывают, - ответил сын, - Послезавтра соревнования.      - Поболеть за тебя можно будет придти?      Борька удивленно вскинул брови:      - Так ты же занят, наверное, как всегда.      Алексей подошел и шутливо взял его двумя пальцами за шею.      - Не подкалывай. Сказал - приду, значит приду. Посмотрю, какой ты там смелый будешь. Уроки сделал?      - Почти... - протянул тот, внимательно глядя на отца и не зная, как объяснить такое неожиданное внимание к себе.      - Доделывай, и сгоняем партию в шахматишки, - подмигнул ему Алексей.      - Запросто, - улыбнулся Борька, - Вот увидишь, как я тебя сделаю!      Он уткнулся в тетрадь, очевидно, стремясь поскорее разделаться с задачей, а Сашка затеял с отцом борьбу на диване.      Вошедшая через какое-то время в комнату, Антонина застала полную идиллию семейного вечера - Алексей играл с Борисом в шахматы, другой рукой не прекращая борьбы с Сашкой, на мониторе компьютера мелькали кадры Чебурашки и негромко звучала песня про голубой вагон.      Они обменялись с Алексеем взглядами и улыбнулись друг другу.      Алексея не оставляли мысли о Славке.   «Самое главное, есть, для кого и для чего жить, и я знаю, что Господь любит меня» - вспомнилась ему его фраза и то, как она была сказана.      Так мог говорить только человек, бесконечно уверенный в этом.    «Наверное, это действительно так, если все-таки Он есть, - подумал Алексей,- Разве я могу не любить своих детей?»      Он посмотрел на сыновей и неожиданно задался вопросом:       «А что, если пройдет еще несколько лет и выяснится, что кто-то из них - гей?»      Алексей даже поморщился и внутренне содрогнулся, насколько это показалось ему чудовищным...   «Ну, а если все-таки такое произойдет? - спросил он сам себя, - Неужели он из-за этого станет мне меньше дорог?»      2010