– Девчушка – мальчушка – вредничушка.
Василий захохотал в полный голос. Люда вскочила:
– Ты! Балон паршивый! Тоже мне – сосед!
Слёзы закапали из её глаз, и она злобно хлопнула калиткой, скрываясь в своём огороде.
– А я тебе хотел накостылять – Василий вытащил из-за ремня молоток с резиновым накостыльником, которым пользуются слесари сборщики при подгонке точных деталей.
Витька стоял не шелохнувшись, боясь присесть на лавочку. Василий правильно истолковал его паническое смятение:
– Не боись, я кому-нибудь ещё накостыляю. Дело в том, что пару дней назад старший приятель Василия – Витька Сионов – деревенский одарённый технарь-самоделкин, привёз ему стащенный с ЗТС вышеописанный молоток. Юный владелец диковинного предмета необычно возгордился и в благодарность дал попользоваться своим мопедом Витьке целый день. Владелец необычного оружия грозился накостылять всем, кто встанет поперёк его пути, но по мягкости характера этого не сделал. К тому же, Василий, природный дипломат, сам в драку никогда не лез, думая о последствиях, в случае столкновения с такими одиозными личностями как Сашка Яснов, по прозвищу Богдан, умеющий изрядно боксировать, или гераклоподобный Мамонт – нагловатый и слегка трусоватый местный силач…
Из огорода послышался капризно-ябедный голос Людмилы:
– Па-ап, меня Витька вредной чушкой обзывает.
Михаил Дмитриевич – рослый деревенский агроном-интеллигент, едва оторвавшись от чтения газеты (его любимое занятие), не вникая глубоко в суть сказанного, ответил ей ровным голосом, без особых эмоций:
– Значит, сходи умойся. Что ж ты грязная на улицу выбегаешь?
Люда бросилась в террасу, доплакивать обиду.
Неделю спустя Василий подал документы об образовании, медицинскую справку по форме 286 и свои фотокарточки в медицинский техникум города Коломны. В Егорьевске, на улице лейтенанта Шмидта имелось своё медицинское училище с богатыми традициями и крепким образовательным коллективом, но с некоторых пор молодежь деревни Колычёва, с лёгкой руки Сашки «Черкеса», стала тяготеть к Коломне…
Лавочные посиделки не переросли пока в нечто серьёзное между Василием и Таней, но взаимная симпатия вполне проявилась. Люда ревниво следила, чтобы они не оставались вдвоём с глазу на глаз и особо старательно мешала при купании приблизится друг к другу своему соседу и смешливой москвичке. Зависть к фигуристой и симпатичной «сопернице» ещё не испепеляла её, однако уже подтачивала всерьёз.
Лёшка исходил желчью от братова «безделья» и, даже жаловался отцу, но легкомысленный Иван, нечасто бывая трезв и разумен, отмахивался от претензий сына, как от назойливого комара.
К окончанию первой смены пионерского лагеря, решили почистить самый большой из деревенских прудов. Злые языки сплетничали о кладе, который, якобы находится на дне означенного водоёма. На работе, или нескончаемо долгими, светлыми вечерами, только и разговоров было о пруде, монастырских сокровищах и рыбе. На кладе была помешана, без малого, пятая часть Колычёва.
В многодетной семье Котелкиных страдал этим недугом один Лёшка. Он заваливался днём на свежее, ароматизирующее луговым разнотравьем сено, закидывал руки за голову и мечтал… Из мира золотых грёз, его возвращал в реальность пискляво настойчивый визг Вовки и бубнёж матери, которая по распространённой среди женского пола хитрой глупости, подносила начинающего требовательно вопить младенца к сушилу с целью разбудить не выспавшегося сына и заставить его дополнительно работать – ворошить сено или окучивать картошку. Лёшка нехотя поднимался, брал тяпку в руки и брёл на картофельные грядки. Если же требовалось ворошить сено, он старался передоверить легкое занятие младшим – Юрке и Таньке, причём последняя больше вредила, чем сушила скошенную траву.
Василий несколько отошёл от домашних дел, заканчивая школу и занимаясь суетливыми хлопотами, связанными с поступлением в медтехникум. Нет, он не обленился и не влюбился безоглядно, однако, выбитый из привычно-размеренного ритма жизни полурассеянно и растерянно наблюдал себя как бы со стороны. Взрослеющий парень вдруг увидел, что мир не рухнул от того, что он уже месяц не пасёт деревенское стадо. Другими глазами и под другим углом, посмотрел он на своих ровесников-бездельников и, неожиданно для всех, в том числе и для себя, закурил. Возможно, он не хотел от них отличаться, как прежде, да ещё перед Таней захотелось выпендриться…
Народа собралось поглазеть на чистку пруда больше, чем на любое организованное мероприятие, типа субботника. Событие совпало с прощальным пионерским костром первой смены. Костёр, конечно, намечался на вечер, а техника прибыла к 9 часам утра последней пятницы июня.