Вика записывала на диктофон и одновременно чиркала в блокноте. Потом Ярошевич возил их по объектам, Серега снимал и предпринимателя в кабинете за компом, и менеджера с клиентом, и рабочих за установкой окон, и счастливую семью на фоне окна. Вика записывала восторженные отзывы потребителей. Наконец статья вышла. Формально придраться было невозможно: сам Ярошевич и его бизнес были расписаны в самых радужных тонах. Но Вика была блестящим журналистом и слегка пересластила статью. Читатели мгновенно подметили фальшь в строках и почувствовали невольное отторжение. Любому становилось ясно с первых же абзацев, что бизнесмен - просто бессовестный лгун, а от его хваленого товара лучше держаться подальше.
Серега тоже не подкачал: на его фотографиях Ярошевич был так же красив, как и в жизни, но все портило мерзкое выражение лица, какая-то гадкая, презрительная ухмылка. Фотоаппарату претензии не выскажешь, он объективен и снимает то, что есть...
- Здорово ты постарался, - усмехнулась Вика, разглядывая новую газету.
- Да уж, целый час над этим козлом бился, - засмеялся фотокор.
Даже Кобра оценила, хмыкнула:
- Надо же, как расстарались. Точь-в-точь, как в жизни!
Ерофеиха первая заметила, что Грачихи что-то давненько не видать. Уж не захворала ли пьянчуга? Хотя, они, бывало, частенько цапались по-соседски, даже дохлых крыс друг другу через забор перебрасывали, но тут дело другое.
К тому же Ерофеихе нужно было сходить в магазин: заварка заканчивалась. Войдя в сельмаг женщина увидела отоваривающегося Сыча. На ловца и зверь бежит! Ерофеиха высказала ему свои опасения. Продавщица Верка, сильно накрашенная блондинка, жена шофера Витьки Зернина, подтвердила, что Грачиха дня два уж не заглядывала к ней. Ерофеиха купила две пачки чая и вместе с Сычом двинулась к дому Грачихи.
Грачихи во дворе не было. Постучали на всякий случай. Постучали громче. Заглянули и в окно. Никого. Покричали. Может, бывшая депутатка пошла за опятами да груздями? Прислушались. Тишина. А вдруг Зинке плохо стало? Сыч решительно отодвинул Ерофеиху и шагнул вперед. Та опасливо озираясь, двинулась следом. Иван дошел до комнаты. У видавшего виды мужика кровь застыла в жилах.
- Стой! Полицию надо!
Но любопытная Ерофеиха уже вытянула шею, заглядывая через плечо. После чего ойкнула и грузно приземлилась в коридоре. Когда женщина пришла в себя, она, заикаясь, вызвала полицию.
- Ой, тут у нас опять убийство! Зарезали! Кто? Грачиха! Я-то? Лидия Ерофеева!
У Сыча мобильника никогда не было и пользоваться им он не умел: нужды не было. Мать по старинке пользовалась стационарным, чтобы вызывать «Скорую».
Но тут Иван Сычев решительно взял телефон из трясущихся рук женщины и произнес.
- Деревня Кузьминки. Обнаружен труп Зинаиды Грачевой. Иван Сычев.
Бывшая гордость области лежала в луже засохшей крови. В руке намертво зажата большая тряпка, полностью пропитанная почерневшей кровью. Вокруг - россыпь осколков. В нос шибанул густой запах самогона. Полиция явилась быстро. И снова несчастный случай...
Ванька гордился собой: он удивил учителя математики, решил контрольную без ошибок! Тот сначала не поверил, что Ванька сам решил, думал, что списал. Но соседи Ваньки не справились с заданием... Учитель вызвал Ваньку к доске, дал новое задание и убедился, что мальчик сам быстро решил задачу. Первая в этом учебном году пятерка! Спасибо тете Вике!
Человек стоял у зеркала и улыбался. Все прошло без сучка и задоринки. Он избавил мир еще от одного паразита. В следующий раз нужно придумать что-то другое, более веселое и оригинальное... Хотелось бы, чтобы все получилось красиво и эстетично... Чтобы радовало глаз и можно было полюбоваться...
После допроса Ерофеиха прибежала домой, торопливо побросала вещи в чемодан и дорожную сумку. Хватит с нее, пора бежать отсюда. К дочке в Якутию и как можно скорее. Ее восемнадцатилетняя Шурка только ранней весной вышла замуж, и рано бы, конечно, да залетела, дуреха зеленая. Вот и пришлось играть свадьбу. А молодые вскоре уехали к старшему брату мужа на чужбину. Работы-то здесь никакой. И правильно сделали молодые-ранние, хотя она поначалу против была. Здесь все мрут, как мухи. Валить, валить надо, пока не поздно...
Ерофеиха не блистала умом, но опасность чувствовала за версту. Ей казалось, что вокруг нее сжимается незримая петля. Зять, конечно, будет не в восторге, тот еще жлоб, сами квартиру снимают, но она же не навсегда, только пересидеть. А там к зиме уж наверняка поймают убийцу и она вернется обратно...
Ерофеиха боялась самолета еще больше, чем маньяка. От маньяка еще можно как-то отбиться или убежать, силенкой-то она с детства не обделена. А вот если самолет рухнет с высоты, то все, кирдык. Нынешнее ворье ничего нового не покупает, так и летают на ржавом хламе, пока в воздухе не развалится. Опять же террористы всякие, развелось нечисти, потому что порядка нет...
Ерофеиха позвонила в кассу. На сегодня она уже опоздала, а завтра рейса не будет: поезда теперь ходят только по нечетным. Ладно, два дня можно уж как-нибудь перекантоваться. Заказала билет на послезавтра. Стоил он бешеных денег, но жизнь-то дороже. Да еще целых пять дней дотуда тащиться... Хорошо хоть, что у нее есть солидная заначка. Иначе как?!
Вещей собралось много. Не на три дня все же собирается. Надо попросить кого-то из деревенских мужиков отвезти ее в город на вокзал. Она с завистью вспомнила Вику, наглую Мариину дочку. Надо же, три дня побыла замужем за богатым шалопаем, а теперь с ней возятся, как с принцессой... Вот за что ей такое счастье? А главное, люди ничего не забывают... Вот та же Вика языкатая до сих пор помнит, что ее прадеда раскулачил прадед Ерофеихи. И своим детям передаст, а те - внукам. Самовары стоят на чердаке, это правда, и то, что многие на селе ненавидят род бывшего комбедовца, тоже правда... К пришлой Клещихе, скряге и попрошайке, и то лучше относились...
Узнав о гибели Грачихи, Вика с Ларой и Александрой рванули в деревню. Чуть ли не силком увезли Марию в город. Хватит, сколько можно там сидеть, не хватало еще новых смертей. Мухтара спустили с цепи, а Козлиха пообещала приносить ему еду ежедневно. Кот Базилио сидел на руках хозяйки и растерянно озирался, не понимая причин столь поспешного бегства.
Мария и Лара разместились в городской квартире, а Вика с Бобиком у Александры: вчетвером-то в двухкомнатной тесновато, а что ж особняк двухэтажный пустой стоять будет. Пора уже привыкать к лучшей жизни!
Ладно, погощу пока у детей, решила Мария. А потом домой, не дело это - хозяйство бросать. Вика и Лара видели, как за последнее время постарела мать, как неуверенно держится в городской квартире, а за столом спрашивает: «Можно я возьму?», хотя дочки сто раз сказали, что она у себя дома. Нет, не свое, и все тут...
Ванька видел, как полицейские входили в дом нового жильца тети Вики. Ванька подождал. Нет, не арестовали. Ванька вздохнул и пошел домой: нужно было делать уроки. Тетя Вика сказала, что учебу запускать нельзя, иначе сыщик из него не получится.
Вика задумалась. Столько всего за этот год случилось в деревне. Неужели полиция не установила вдоль деревни скрытые камеры? Чего проще? Хотя зачем им это, убийством признано только преступление против Клещихи. Остальное - несчастные случаи, даже покушение на Лару они посчитали шалостями подростков. А сколько всего в городе случается да других деревнях? Нет, никто ничего делать не будет, самим нужно искать маньяка.
Мария брала в руки старинные вещи, словно впитавшие в себя прошлое, гладила... Они напоминали ей о молодости, и об Аглае - красивой, умной, сильной духом: таких она не видела больше никогда. Хорошо, что Вика разыскала и выкупила эти вещи. Хоть память будет...