На доске, которой подперли клуб, полиция нашла отпечатки. Георгий Коновалов был в картотеке, так как отсидел три года за хулиганство: в пьяном виде ударил продавщицу, разбил витрину да избил пожилого человека, сделавшего ему замечание. Сельчане единодушно подтвердили, что Жорик вполне мог поджечь клуб и подпереть дверь из мести: в деревне его не раз поколачивали за глупые выходки. Привлечь шутника к ответственности было невозможно: на днях он скончался от паленой водки в своей квартире.
Человек усмехнулся. Пора продумывать новую операцию. Нужно что-то оригинальное, запоминающееся, как пожар в сельском клубе... Жора дал ему алиби и унес тайну с собой. Касьяниха снова уехала к детям, так что пока ее очередь пропускается. Но идея с лотереей человеку понравилась. Когда он вытащил бумажку, широко улыбнулся. Случайный выбор совпал с его желанием.
Ерофеиха, как всегда, пила чай. Правда пирог в этот раз был не яблочный, а с калиной. Вчера был черемуховый, и она обдумывала, какой испечь завтра. Решила, что грушевый. Впрочем, можно еще и передумать. Дочь должна была на днях родить. Ерофеиха позвонила ей, поинтересовалась самочувствием, и продолжила чаепитие. Ей показалось, что под окном раздался легкий шум. Прислушалась. Нет, ничего...
Неподалеку забрехали собаки: не сидится кому-то дома. «Может, Иван», - с надеждой подумала Ерофеиха. Прислушалась. Вот почему бы ему на ней не жениться, а не только ближе к ночи в гости ходить? Она ж не какая-нибудь... Неплохой мужик, работящий, смирный. Жили бы втроем, и Сычихе бы место нашлось. Нужно будет намекнуть, только очень ненавязчиво, мужики этого не любят... Посмотрела в окно. Небо опять заволокло тучами, ночью точно будет дождь. И лето было дождливое, и осень такая же. Подождала... Нет, не к ней шел вечерний гость. Жаль... Женщина глубоко вздохнула, доела пирог, повесила халат на спинку стула, вытащила из-под подушки подаренную дочкой ночнушку и выключила свет.
Человек был уже во дворе. Задача была сложнее, чем с Грачихой: Ерофеиха почти не пила, берегла свое и так лошадиное здоровье. Поэтому он прихватил с собой стеклорез. Проникнуть в дом можно было через окно кухни.
Ночной посетитель выждал время. Стояла тишина: деревня спала. Он осторожно подобрался к окну. Под ним были высажены какие-то многолетники с фиолетовыми цветочками, похожими на ромашки. Человек осторожно опустил ногу между кустиками.
Раздался щелчок. Боль была такой, что он потерял сознание, и это его спасло. Иначе бы завопил на всю деревню...
Под окном Ерофеихи был установлен волчий капкан. Женщина попросила Сыча на всякий случай ее как-то обезопасить, живет-то одна, а по соседству - глухой, как пень, Митрич. Иван, не долго думая, притащил несколько капканов и установил их в наиболее подходящих на его взгляд местах.
Человек пришел в себя. Боль была жуткой. Такой он еще никогда не испытывал. Казалось, нога изломана на мелкие кусочки. Ему повезло, что капкан не был медвежьим, иначе бы и правда раздробил ногу, и еще то, что в этот раз он надел высокие зимние ботинки на толстой подошве. Американские, армейские, суперпрочные, они приняли на себя почти весь удар. Острые металлические зубцы стиснули ногу, впились в тело, пробив толстую, утепленную густым мехом кожу. Попался!
Ерофеиха внезапно проснулась. Ей показалось, что она услышала какой-то шум. Прислушалась. Ни звука. Подошла к окну, вгляделась. Все было спокойно. Женщина напилась воды, вернулась в теплую постель и снова заснула.
Человек осторожно, по стенке поднялся. Держась за подоконник, попробовал наступить на пятку и застонал. Попытался руками раздвинуть зубцы - сил не хватило. Он на четвереньках пополз к калитке, стискивая зубы от боли. По дороге попытался открыть капкан с помощью палки - тоже не вышло. Ботинок изнутри стал влажным от крови. Дорога до дома с помощью двух палок показалась ему бесконечной. Не удержав равновесия, несколько раз падал. Временами пришлось ползти...
Жена спала. Женщина не подозревала, что находится в самом безопасном месте деревни - в логове маньяка. В темноте он задел стул. Тот свалился с грохотом.
- Ты чего? - раздался сонный голос супруги.
- Извини, киса, желудок расстроился...
Он не узнал собственного голоса.
Кровать заскрипела: супруга перевернулась на другой бок.
Он осторожно пробрался в кладовку, достал инструменты. Кое-как с великим трудом освободил ногу. Подошва не пострадала. Зато на верхней части ступни были видны четкие следы зубцов. Болело сильно, но все оказалось не так ужасно, как он предположил в начале. Он тщательно обработал раны перекисью, обмотал ногу бинтом. Сверху натянул полиэтиленовый пакет. Надел большие резиновые сапоги. Несмотря на ежесекундную пытку, человек нашел в себе силы вернуться и, поставить капкан на место. Он старался в точности повторить предыдущий маршрут и предварительно ощупывал дорогу палкой: во дворе могли быть установлены и другие капканы. Конечно, проще было бы не возвращаться, но он не хотел, чтобы Ерофеиха обнаружила пропажу и насторожилась. Если он поправится, то наведается сюда еще раз, и тогда она узнает, что такое настоящая боль. Из-за дождя дорога стала скользкой, и он несколько раз падал в грязь, почти теряя сознание от боли.
Домой он добрался только под утро, совершенно обессиленный. Забросил перемазанные грязью вещи в кладовку и кулем свалился в постель. К счастью, ему не нужно с утра идти на работу. О том, чтобы обратится в больницу, не могло быть и речи.
Весь день человек пролежал в постели, вставая лишь для перевязки, еды и прочей мелкой нужды. Нога сильно опухла и выглядела скверно, поэтому он старался не тревожить ее без особой нужды. Неужели, неужели это конец?! На всякий случай он начал принимать антибиотики: учитывая частый риск, запас лекарств был заготовлен на все случаи жизни.
В обед жена пришла и застала его в постели. Он сказал, что ему немного нездоровится. Супруга, сама недавно переболевшая, предложила вызвать врача, но он отказался. Сейчас каждый и сам знает, какие лекарства следует принимать...
Ерофеиха прошлась по двору. Дождь прошел сильный. Везде стояли лужи. Цветы под окном были поломаны. Она осторожно приблизилась: капкан стоял на месте. Видно, ветер переломал растения. Женщина аккуратно расправила веточки, маскируя ловушку.
Целую неделю он провалялся в постели. Ежедневно делал перевязку с перекисью и противовоспалительной мазью. Зато отек постепенно начал спадать и боль уменьшилась. Раны перестали гноиться и начали заживать. Он сильно хромал, поэтому пришлось сказать жене, что свалился с лестницы в погреб. И снова отказался идти к врачу: перелома нет, а ушиб и сам пройдет. Самое страшное осталось позади. Главное, кость, сухожилия и крупные кровеносные сосуды не пострадали, а остальное заживет. Но на ноге остались четкие шрамы от зубцов.
Теперь он обдумывал, как именно он расправится с коварной Ерофеихой. Она должна прочувствовать, что такое настоящая боль! Не следовало забывать и Касьяниху, которая жила уже сверх отведенного ей времени.
Больше месяца у него ушло на полное восстановление. И теперь он был готов повторить вылазку с учетом опыта, приобретенного такой дорогой ценой. Кое-какие интересные идеи у него уже появились.
В свой очередной приезд Вика решила навестить Яшичку. Евдокия Яшина, рослая тощая старуха в очках, вечная правдорубка, из-за чего и часто страдала, бессменный член разных комиссий и народного контроля, встретила Вику радушно. Она вязала свитер внуку. Вика за чаем начала осторожно расспрашивать об Аглае.