Залаял Мухтар. Кто-то пожаловал в гости. Клещиха! Старуха жила на том конце деревни. Просто так Клещиха никогда ни к кому не ходила. Вообще-то, ее фамилия была Крещук, но наблюдательный деревенский люд переименовал Ганну Опанасовну на свой лад. Клещиха считалась самой трудолюбивой и скупой бабой в селе. Ее семья была из переселенцев. Рослая, статная, в молодости она слыла первой красавицей, за ней ухаживали многие, но она выбрала самого работящего парня из зажиточной семьи. Тетя Ганя, как ее называла Вика, никогда не покупала то, что можно получить бесплатно, поэтому ходила к соседям за солью, спичками и прочей дребеденью, необходимой в хозяйстве, не считаясь с расстоянием. Вполне возможно, она даже наносила визиты соседям по графику. Всю жизнь вкалывая, как колхозная лошадь, каждую заработанную копейку Клещиха откладывала «на черный день», а он все не наступал.
Одежду баба Ганя много лет уже не покупала, а забирала у родственников умерших старух, потому всегда выглядела, как пугало, ничуть не стесняясь этого. Старуха собирала и тащила домой все, что выкидывали сельчане, и была бы достойной парой Плюшкину. Питалась скудно, в основном с огорода, экономила на всем, зимой мерзла, но берегла дрова. Ее дом, к слову сказать, весьма просторный, был заполнен разным хламом и зарос грязью. Зато по части здоровья Клещиха могла заткнуть за пояс любого олимпийца: она никогда не болела и была убеждена, что люди просто притворяются, чтобы не работать. Ее дети давно покинули дом, перебравшись на Север, и ни разу не навестили мать, лишь слали к праздникам открытки.
- Шо робите?
- Да чай пить собрались, теть Ганя, проходите, попейте с нами.
Клещихе дважды повторять приглашение не потребовалось. Она сняла у порога свои разбитые чоботы, размера на три-четыре больше нужного и уселась за стол на краешек табуретки. Попив чаю с пирожками, старуха обратилась к Марии:
- Я зачем зашла-то? Обед поставила варить, а соль кончилася. Дай, думаю, по-соседски, зайду-ка к Марии... Еще и спички тоже заканчиваются... Раньше-то все было крепкое, спички можно было надвое расщеплять, а сейчас - одно гнилье... Эх...
Старуха вздохнула так горестно, что не отозваться могло только самое черствое сердце.
Вика сбегала в кладовку, притащила целую пачку соли и упаковку спичек, сложила в пакет и протянула бабке.
- Вот, возьмите, у нас запас, как на военном складе.
Старуха забрала стратегические товары, многословно поблагодарила, и нажелав добрым людям всяких благ, потащила добытое домой.
Клещиха! Вот у кого можно разузнать что-нибудь об Аглае! Ближе к вечеру Вика двинулась к старой скряге. Та собирала колорадских жуков в полуторалитровую пластиковую бутылку.
- Теть Ганя! У вас нет гвоздей? Несколько штук всего надо.
Другому бы старуха отказала, но Вика была ее любимицей.
- Есть! У меня все есть. Только нужно найти...
Они вошли в крепкий, некогда светлый и просторный дом, теперь заполненный хламом почти до порога. Вот оно! На стене висело несколько десятков старых-престарых репродукций и среди них «Незнакомка» и «Дети, бегущие от грозы». Возможно, здесь были и другие вещи, принадлежащие Аглае, но обнаружить их в этих кучах было бы нелегко. Ловко маневрируя, Клещиха бочком пробралась в угол. Она ориентировалась в своих залежах, словно хороший завскладом.
Постепенно глаза привыкли к свету, и Вика рассмотрела сломанные стулья и табуретки, ведра без дужек, тряпье, фарфоровые и керамические кружки, надколотые и с отбитыми ручками, костыли, клюшки стариковские и хоккейные, целые и сломанные лыжи, мячи, книги, в основном, школьные учебники, журналы, подшивки газет. А еще солдатский ремень, строительная каска и маска сварщика, детские игрушки, всевозможные флаконы, фетровая шляпа, аптечка, банка с остатками краски и трофейный аккордеон без доброй половины перламутровых клавиш... Между кучами были оставлены небольшие проходы. Пять минут спустя гвозди были найдены в небольшом облезлом чемоданчике. С такими ездили еще осваивать целину...
- А шурупы не нужны? - расщедрилась старуха.
- Нет.
Вика указала на репродукции.
- Помню, такие картины были у бабушки Аглаи.
Клещиха кивнула.
- У буржуйки-то? Да, после нее много хороших вещей осталось: одежа всякая, банки-склянки, мешочки, коробочки красивые. Я все забрала, в хозяйстве все пригодится. Мы люди не гордые. Анька только шелковые и шерстяные отрезы забрала да с пальта воротник спорола.
Значит, дочь Аглаи звали Анной!
- А что она была за женщина?
- Аглая-то? Жадная. Попросишь у нее по-соседски соль или спички, она говорит, в магазин иди...
Да, значит, в отличие от Вики, Аглая не терпела наглых попрошаек.
- А ее дочь? Какая она была?
- Да скряга, вся в мать, хоть и не родная. Я у нее коврик на стену просила, красивый такой, с цветами, не задаром, за деньги, нет, с собой поперла на Север. Еще и мешок с корнями какими-то прихватила! Вот люди!
- Теть Гань, а вам сухари не нужны? У нас уже полмешка набралось.
- Как не нужны?! Нужны!
- Я вам завтра занесу.
Кое-что прояснилось.
Вика взяла ненужные, наполовину ржавые гвозди, поблагодарила и ушла. Осталось узнать про дочь и внука Аглаи. Можно, конечно, обратиться к частному детективу, у бывшей свекрови есть знакомый, а то полиция при виде нее скоро плеваться начнет... Александра Александровна не раз уже предлагала к нему обратиться, но Вика пока раздумывала.
Кстати, вот Ванька тоже по-своему прав. Почему она все на мужиков думает? Вон та же Ерофеиха любого мужика в бараний рог скрутит. Правда, пахнет от нее вовсе не цветочками... У Аглаи, ведь, кроме внука, могла позже еще и внучка родиться. Вика вспомнила пожарище со следами раскопов. Может, не деревенские мальчишки там всякую дребедень искали, а потомки Аглаи копались в поисках существующего или несуществующего клада. Может, маньяк убивает не просто так, а в первую очередь тех, кто стал невольным свидетелем?
Дома мать жарила блинчики. Вика только сейчас почувствовала, как она проголодалась. Может, мать вспомнит что-то еще.
Увы, надежды Вики не оправдались: мать ничего больше не смогла припомнить. Что ж, завтра она понесет сухари Клещихе, и, может быть, там удастся узнать что-нибудь новое об Анне Петуховой. Вика позвонила на работу и напомнила о многочисленных отгулах. К счастью, Кобра взяла отпуск и уехала в Карловы Вары, а оставшаяся вместо нее Наталья Ильинична обладала покладистым характером. К тому же Вика пообещала позже сбросить ей статью о преимуществах отдыхе в деревне.
Сыч неторопливо полил огурцы и помидоры в теплицах, натаскал воды из колодца. Посмотрел на небо. Потемнело, к ночи пойдет дождь. В доме мать хлопотала, накрывая на стол. Как обычно, салат из огурцов и помидоров, картофельное пюре и пирог с ягодами к чаю. После ужина Иван выглянул в окно.
Солнце уже почти закатилось, догорали лишь последние отблески. Накрапывал дождь.
- Прогуляюсь-ка я на тот конец деревни...
Мать кивнула.
- Дело молодое...
Сыч надел армейский плащ с капюшоном, резиновые сапоги и не спеша пошел вдоль деревни.
На другой день после завтрака Вика пересыпала остатки засохшего хлеба из мешка в два больших пакета.
Вспомнила, что обещала отдать Ваньке старую мобилу и занялась поисками. Телефона не было видно. Тогда Вика достала подарок бывшей свекрови и нажала на номер. В спальне заиграла музыка, и мобильник был обнаружен на полочке с косметикой. Вполне приличный, почти новый. Ей-то Александра навороченный подарила. Нужно будет завтра подарочек Ваньке передать. Вот пацан обрадуется!
Вика рассовала телефоны по карманам и взяла тяжелые пакеты. Ночью прошел сильный дождь, из-за луж и грязи пришлось надеть короткие резиновые сапожки. Переть сухари было ой как далеко.
Мать, как всегда, собирала с картошки жуков. Вика сказала, что отнесет Клещихе сухари, и двинулась в путь. Нести сухари было тяжело. Пакеты все больше оттягивали руки. У палисадника Грачихи остановилась передохнуть. Бывшая передовая доярка поливала недавно высаженные усы садовой земляники.