У мужчин такая искусно замаскированная форма бегства от связи с партнершей нереальна. Какими возможностями он располагает для сокрытия подлинных мотивов? Жалобы на перегруженность непосредственной и общественной работой могут быть легко подвергнуты проверке, а для их устранения достаточно отпуска или праздников, позволяющих убедиться, существует ли такой мотив в действительности. В случае побега «в материнство» возможность такой проверки отсутствует. Ведь трудно объективно оценить, в какой степени оно действительно изматывает женщину, поглощает все ее силы. Кроме того, усиленные хлопоты и непрекращающаяся возня вокруг новорожденного могут восприниматься как действия, направленные на благо маленького члена семьи, и даже дополнительно возвышать женщину в той и без того благородной роли, какой является материнство. В желании иметь очередного ребенка порой также кроется потребность бегства от партнера: повторные роды продлевают заботы по уходу за младенцем и позволяют дольше избегать сожительства с супругом. Последний оказывается по сути дела беззащитным перед ближайшим окружением: женщина всегда найдет объяснение своим отказам, он же может столкнуться с критикой, если рискнет выразить недовольство тем, как складываются его интимные отношения с женой. Ему тут же укажут на полную самоотвержения круглосуточную работу женщины по уходу за детьми, осудят за эгоизм, непонимание трудностей, выпавших на долю супруги-матери, и т. п. Даже если он постарается облегчить ей уход за ребенком и привлечет к этому своих родителей, домработницу или подключится сам, то все равно может услышать, что эта помощь проблемы не решает.
Побег «в материнство» представляет собой достаточно часто встречаемый у женщин защитный механизм, который одновременно является и наиболее сложным для распознания. На нем обманываются не только супруг, близкие, но иногда и сама женщина, доказательством чего могут служить возникающие на этой почве дела о разводе.
Повышение собственной сексуальной ценности
Часть женщин используют кокетство и эротическую провокацию против «нетипичных объектов», каковыми являются священники, гомосексуалисты, лечащие врачи, мужчины, занимающие высокое положение в обществе. Бывает, что мужчина, относящийся к одной из вышеперечисленных категорий, пробуждает в женщине чувство, причем оно не зависит от его профессии и занимаемого поста. Как известно, «любовь не выбирает», поэтому в случае возникновения эмоционального влечения к конкретному лицу его должность может сыграть роль непреодолимого препятствия. В большинстве случаев заинтересованные, испытывающие тягу друг к другу люди успешно ломают эти барьеры: повсеместно встречаются браки врачей с пациентками, учителей с воспитанницами, священников, отказавшихся от безбрачия, с прихожанками. Однако здесь я хотел говорить вовсе не об этом: в конце концов все перечисленное относится к достаточно прозаическим, но не слишком распространенным ситуациям.
Стремление женщины к соблазнению «нетипичного» мужчины часто ограничивается самим фактом овладения им, т. е. доведением дела до интимной близости. Когда желанная цель бывает достигнута, объект перестает пробуждать интерес. Что скрывается за такой потребностью? Ответ будет звучать так: для некоторых женщин «нетипичный» с житейской точки зрения мужчина представляет собой типичный «запретный плод». Одно сознание того, что он просто не должен оказаться вовлеченным в роман, так как этого не позволяют общественные и моральные табу, мобилизуют женскую изобретательность и энергию для преодоления подобных запретов.
Сказанное в особенности относится к соблазнению лиц, живущих в безбрачии, учителей, лечащих врачей. По отношению к священникам добавляется еще один мотив, характерный для женщин; кое у кого из них просто не укладывается в голове, что мужчина может отказаться от женских прелестей во имя исповедуемых идеалов. Это порождает протест, бунт, неверие в стойкость сделанного выбора, и сексуальное соблазнение становится своеобразным испытанием решимости и твердости в соблюдении принятого обета. Если попытка соблазнения увенчается успехом, возникает удовлетворение от того, что подтвердились собственные сомнения. От каждого такого факта легко переходят к обобщениям, будто безбрачие в действительности невозможно и мужчина всегда скрывает за ним свою двойную жизнь. Я многократно сталкивался с подобными заявлениями, которые женщины делали на основе собственного опыта. Сказанное относится не только к слабому полу. Один из обследовавшихся мною сексуальных преступников демонстрировал крайне негативное отношение к женщинам, характеризуя их всех общеизвестным нецензурным словом. Скажем прямо, у него были для этого объективные причины: проходившая в сплошных конфликтах жизнь с мачехой, внезапно обнаружившийся роман его якобы невинной невесты с богатым старым мужчиной, серия связей с замужними женщинами, поначалу декларировавшими непоколебимую верность своим мужьям. Будучи привлекательным, мужественным и интеллигентным, соблазнитель действительно одержал множество эффектных эротических побед. В поисках «абсолютно недоступной» (по его определению) женщины он соблазнил даже монахиню, и этот факт окончательно развенчал в его глазах всех представительниц прекрасного пола. Пример наверняка исключительный, но подтверждающий механизм мышления: факт овладения «запретным плодом» укрепляет во мнении о тотальном характере секса и невозможности противостоять ему вне зависимости от того, кто кем является и где все происходит.