Харри рассмеялся:
— Говоря «пара», я имел в виду «две». А «пара» я сказал потому, что это звучит немного иначе, вроде как… «три». Одну недавно бросил молодой человек, ну, по ее словам. В последний раз она благодарила меня за то, что я такой… неискусственный, а наши отношения — такие… наверное, ни к чему не обязывающие. Другая — это женщина, с которой я давно уже поддерживаю ненавязчивые отношения, и она настаивает, что поскольку начал их я, то я же обязан обеспечивать ее каким-то минимумом личной жизни, пока один из нас не найдет себе что-то взамен. Погоди — а с чего это я оправдываюсь? Я обычный парень, мухи не обижу. Думаешь, я кого-то здесь пытаюсь очаровать?
— Конечно. Ты пытаешься очаровать меня. И не отрицай!
Отрицать Харри не стал.
— Ладно. И как у меня получилось?
Она задумчиво взяла бокал, отпила из него и ответила:
— Нормально. Во всяком случае, сносно. А вообще, нет, отлично. Вполне.
— Звучит как «на пять с минусом».
— Вроде того.
Рядом с заливом было темно и почти безлюдно. Дул свежий ветер. На лестнице Оперного театра фотограф что-то объяснял необычайно тучным новобрачным. Тем явно не нравилось то и дело переходить с места на место, да и неудивительно при их телесах. Но наконец идеальный вариант был найден, и они закончили фотосессию с улыбками, смехом и, возможно, слезами.
Харри и Биргитта наблюдали эту картину с балюстрады.
— Вот что значит лопаться от радости, — сказал Харри. — Или по-шведски так не говорят?
— Почему нет? Бывает, человек так счастлив, что и по-шведски можно сказать: он лопается от радости. — Биргитта вынула из волос заколку и подставила лицо ветру. — Бывает, — повторила она чуть слышно.
Она стояла лицом к морю, и ветер развевал ее огненные волосы, так что они походили на щупальца огромной медузы.
Харри раньше и не подозревал, что медузы бывают такими красивыми.
4
Городок Нимбин, Коре Виллок и Элис Купер
Самолет приземлился в Брисбене, когда у Харри на часах было одиннадцать, но стюардесса по громкой связи настаивала, что всего десять.
— Здесь, в Квинсленде, время не делят на зимнее и летнее, — объяснил Эндрю. — Были настоящие политические баталии, но в итоге фермеры собрались на референдум и высказались против.
— Такое чувство, что это большая деревня.
— Вроде того. Еще недавно парней с длинными волосами сюда просто не пускали. Это было запрещено.
— Шутишь?
— Квинсленд — особая статья. Скоро отсюда погонят бритоголовых.
Харри улыбнулся и провел рукой по бритому затылку.
— Что еще?
— Да, если ты привез с собой марихуану, оставь ее лучше в самолете. В Квинсленде к наркоманам относятся строже, чем в остальных штатах. Неудивительно, что фестиваль «Аквариус» проводили именно здесь — прямо на границе с Новым Южным Уэльсом.
Первой их целью было найти машину. В конторе по прокату оказалась свободной и исправной только одна.
— Зато в Квинсленде есть места вроде острова Фрэзер, где познакомились Ингер Холтер и Эванс Уайт. По большому счету, остров этот — просто огромный пляж, но есть на нем и тропический лес, и озера с чистейшей в мире водой. А песок до того белый, что пляж кажется мраморным. Такой песок называют силиконовым — из-за повышенного содержания кремния. Из него можно сразу лепить компьютеры.
— Страна изобилия, верно? — Парень за стойкой протянул ключ.
— «Форд эскорт»? — Эндрю в задумчивости потер нос, но потом все-таки согласился, спросив только: — Неужели они еще существуют?
— Особое предложение, сэр!
— Не сомневаюсь.
Солнце добела раскалило Тихоокеанское шоссе, и построенные из стекла и бетона небоскребы Брисбена светились, как хрустальная люстра.
— Красиво, — сказал Харри. — Так правильно и чисто. Как будто этот город кто-то нарисовал.
— Ты недалек от истины. Брисбен в общем-то молодой город. Не так давно здесь было просто большое село со стотысячным населением. Если хорошенько приглядеться, у местных до сих пор ноги колесом. Сейчас город похож на подновленную кухню в крестьянском доме: блестящий, броский и деловой. А вокруг бродят задумчивые коровы.
— Ты нарисовал симпатичную картину, Эндрю.
— Не выпендривайся.
Они ехали по шоссе на восток. Вокруг простирались зеленые холмы, перемежавшиеся лесом и возделанными полями.
— Добро пожаловать в австралийскую деревню, — объявил Эндрю.
Миновали пасущихся коров, проводивших их безразличным взглядом.