Довериться ветру, холодному ветру…позволить себя нести. Как признаться себе, что ты просто боишься, боишься ее потерять? Ведь она прибежала к Карлу, не к нему…хотя он ждал ее, сходил с ума, часами бродя по их пустой квартире…не в силах пробиться сквозь хаос в ее головке…
Она даже не чувствовала. Не замечала. Никто не знал, кроме Фрэнки.
Ты будешь одним из сильнейших вампиров…
Всю бы силу отдал, лишь бы вернуть ее живой взгляд…и услышать хотя бы то, первое: «Ты мне нравишься»…
Зачем, зачем, Лиза, если я не нужен тебе?..
Если бы я еще не любил тебя…
У каждого из живущих своя мера страданий на этой Земле, а у живущего вечно эта мера бездонна — если страдание есть плата за жизнь.
Смерть отреклась от нас, отказав в покое, а жизнь зажигает свои рассветы не для нас, но сполна берет плату за право видеть их…
Слава скользил над землей, и его черная куртка сливалась с темнотой ночи.
И опустился рядом с ней. На дороге.
— Лизетт!
Почему так перехватывает горло?.. И почему дрожат руки?..
Она прошла мимо, даже не повернув головы.
— Лиза!
Схватить за запястье.
Равнодушно высвободилась.
— Оставь меня.
— Но нам по дороге.
— Ты у меня больше не живешь.
— Ничего подобного! Живу. Ты думаешь, что обзавелась комнатной собачкой, которую можно выкинуть за дверь, когда надоест? — Слава шел рядом с ней, торопливо высказывая эти такие жгучие, такие горькие и такие человеческие слова. Жадно пытаясь поймать ее взгляд. — Так вот, это не так!
— Избавь меня от сцен, сделай милость.
— Не избавлю! — крикнул он совершенно по-детски. — Ты этого хотела? Этого хотела, Нетопырь?.. Заманить меня в свой мир и бросить? Заставить меня тебя любить, за то, что я на тебя и смотреть не хотел в классе, когда ты появилась? — она остановилась и спокойно стояла напротив, и ее пушистые пряди перебирал ночной ветер. И по лицу Лизы Слава не мог понять, какое впечатление производят на нее его слова, и производят ли вообще. Девушка просто стояла и спокойно смотрела на него. — Ты так хотела отомстить? Радуйся, у тебя получилось! Я люблю тебя! И я буду бегать за тобой, раз ты этого хотела! Сама виновата! И я заставлю тебя меня любить, Нетопырь! Ты сделала меня сильным, и я добьюсь…обо мне будут говорить все…даже Королева…и тогда ты, баронесса, еще прибежишь ко мне.
Все это было сплошным детским вздором, но Слава и сам верил в то, что сейчас кричал ей в лицо: от страха потерять эту девушку и от бессилия что-либо сделать.
Елизавета вздохнула с бесконечным терпением.
— Мальчик мой…прости меня. Прости. Получилось глупо. Но я не властна над своими чувствами. Слава… — она нежно коснулась его щеки и ласково покачала головой, увидев на кончике пальца прозрачную слезинку. — Ты совсем еще дитя… Молодой и сильный, красивый и с чистой душой… Я слишком стара для тебя. Прости.
— Что ты хочешь сказать?.. — со страхом спросил юноша. — Ты не стара…ты вечно молода и прекрасна… Века сделали тебя еще ослепительней…и беззащитней. Тебя хочется защищать от любого зла… Что Лайнелл тебе сказал? Чем он так тебя расстроил?
— Он заставил меня понять мое заблуждение… Я искала такой любви, как твоя: искренней и трепетной. Ты отдаешь мне всего себя полностью, но я…я оказалась не в силах принять такую любовь. Слава, прости меня за ошибку, я не могу ответить на твое чувство. Мне просто нужно было тепло…
— Что…что могло случиться за эти несколько проклятых минут, что ты была с ним наедине? Что?.. — юноша стиснул кулаки.
— Он…он реинкарнация моего мужа, Констана, — Лиза на краткий миг закрыла лицо. — Третья… Прости…я поняла, что всегда любила его, только его. Я не могу быть с тобой.
— Лиза… — Слава ласково провел рукой по роскоши ее прохладных волос. — Нежная моя… Я ничего сейчас не скажу…я уйду. Уйду с твоей дороги, попрошусь пока пожить к Фрэнсису. Наверное, скоро я оставлю Соулинг. Но…через века…когда эта боль притупится…мы с тобой продолжим разговор. Я не откажусь от тебя, Лизетт. Мой маленький Нетопырь… Баронесса.
Лиза слабо усмехнулась и осторожно коснулась кончиками пальцев щеки Вячеслава. И во взгляде баронессы было немало тепла и нежности.
— Удачи! — только и сказала она.
Вячеслав стоял и смотрел, как она идет по темной улице — хрупкая светлая фигурка во мраке — и слушал, как верным псом бежит перед нею, по шелестящим вершинам деревьев, холодный ночной ветер…