Сосед пихнул Йордена в бок. Явно намекал, чтобы тот обратил на меня внимание. Захотелось сквозь землю провалиться.
— Вы совсем не ели. Положить вам окорок или, может, овощей с грибами? Они очень лёгкие, — Йорден расплылся в елейной улыбке, протягивая дымящееся блюдо.
— Спасибо, я не голодна.
Корсет давил так, что даже дышалось с трудом. Вряд ли бы мне удалось проглотить хоть кусок. К тому же от волнения подташнивало. Ничего, нянюшка соберёт для меня ужин после пира, а Вейас ночью стащит парочку пирожков с кухни. Тогда и наемся.
— Как дорога? Понравились наши места? — невнятно пробормотала я и тут же потупилась.
Йорден кисло скривился:
— Да как может нравиться тряска по буеракам и ухабам?
Я из вежливости спросила. Ни к чему так распаляться, это совсем не по этикету. И вообще, мне всегда нравилось странствовать. Правда, ездила я разве что на ярмарку в Кайнавас и обратно в сопровождении большой свиты, без которой не могла ступить там и шагу.
— А топи? По кочкам и бурелому в тумане шею свернуть можно и себе, и коням. Ночью совсем худо становится: от холода и сырости околеть можно. Вот у нас в степи простор бескрайний, солнце тёплое и никаких туманов.
Надо же, неженка. Туман и холод ему, видите ли, мешают. А как в поход придётся идти, на север самый, в царство льдов, Йорден тоже на холод жаловаться станет? Нет, я должна унять раздражение и быть кроткой. Вслух пробормотала вежливое:
— Жаль, что вам пришлось терпеть такие неудобства.
Йордена снова пихнули в бок. Наверное, там останется синяк.
— Что вы. Ради ваших прекрасных глаз я готов и в самое логово демонов сунуться.
Ох, храбрец!
— А много вы их убили, ну демонов?
Йорден едва заметно икнул и стушевался. Его сосед не сдержал смешка.
— Около сотни, должно быть. Я не считал.
Конечно! Даже у отца столько побед вряд ли наберётся, а он всю жизнь воюет. Язвительность подмывала изнутри:
— Мне казалось, вы только-только испытание прошли.
— Да… в Доломитовых горах.
Остановиться уже не получалось:
— По дороге туда вы повстречали сотню демонов?
Теперь пихнули в бок меня. Ну не пихнули, а отец одёрнул за рукав. Не понимаю, почему он терпит пустое бахвальство. Наглая ложь не достойна рыцаря нашего ордена, не достойна!
Отец встал, поднял кубок и постучал по нему серебряной ложкой. Гомон стих. Взгляды вновь устремились к нашему столу.
— Думаю, мы достаточно подкрепились для веселья, — он кивнул слугам, и те споро открыли большие дубовые двери. В зал вошли музыканты с четырехструнными домрами, изящными жалейками, волынками из воловьей кожи и круглыми бубнами. Захмелевшие гости приветствовали их неслаженными хлопками и возгласами.
— Пускай танцы по праву откроют молодые наречённые: моя дочь Лайсве и её избранник из жаркого степного края, Йорден Тедеску.
На лице «избранника» зеркально отразилась моя несчастная улыбка. Зачем отец придумал спасать положение таким изуверским способом? Я в этом платье даже пошевелиться боюсь, а уж танцевать и подавно не смогу. Точно опозорюсь!
Йорден подал руку. Пришлось проследовать за ним в середину зала, свободную от пиршественных столов. Расположившиеся неподалёку музыканты заиграли по команде отца. Хорошо, что танец оказался медленным и простым: поклон-поворот-поклон. Оставалось только придерживать юбки и вовремя увёртываться от норовивших наступить на подол ног «избранника». Танцевал он, как это ни удивительно, ещё хуже меня: держал неловко, вёл невпопад. Со стороны, должно быть, это больше походило на борьбу, чем на степенные движения влюблённой пары. Наверняка гости посмеялись от души, глядя на нелепое зрелище. Хорошо, что все закончилось быстро. Хорошо, что я не упала! Мы в последний раз поклонились и облегчённо вздохнули. Хлопки смешались с пожеланиями счастья и любви. Гости явно ждали продолжения. Йорден приобнял меня за талию и чмокнул в губы, обдав неприятным запахом изо рта. Я с трудом заставила себя не кривиться.
Гости возбуждённо загудели. Послышался скрип отодвигаемых стульев. Устав наблюдать за унылой парой, остальные спешили показать пример. Музыка стала бодрей, а бой бубнов ритмичней и звучней. Молодёжь отплясывала, стуча по полу каблуками. Старики, не обращая на них внимания, обсуждали свои дела, порой повышая голос так, что перекрывали музыку.
Мы отошли к ближнему столу. Я пригубила вина, чтобы заглушить неприятный привкус. Может, если захмелею, то и жених покажется более желанным.