Рыжие волкоподобные варги со своими дальними родичами – дикими псами дандо. Ночные Ходоки в своем истинном облике с кожистыми крыльями и нетопыриными головами. Великанские огры, косматые, покрытые серой морщинистой кожей. Из-под верхних гуд торчали внушительные клыки. В длинных до колен руках зажаты громадные палицы. Седобородые хозяева пущ, Башахуаны, сгорбленные, с узловатыми и невероятно гибкими руками. Мелкие зеленые ушастые пакостники-гоблины и их еще более мелкие и злокозненные сородичи гремлины. Чудовищные грюлы верхом на косматых йольских котах с бешеными зелеными глазами. Громадные птицы с медными клювами и когтями. Тролли-шаманы с козьеголовыми посохами. Других – не счесть. Видимо-невидимо.
Полетели градом стрелы. Стражи врубились в самую гущу: протыкали копьями, отбивались кистенями и мечами, давили тварей лошадиными копытами. Гам, крики, запаха крови, тела вокруг. Кто-то падает, кто-то огрызается, черная орда нахлестывает волнами. Слишком много – не выйдет, только полягут все. Идеальный план оказался ловушкой.
Морщась от досады, Микаш снова приложил к губам рог. Три гудка – сигнал к подмоге. Самонадеянность и амбиции только всех погубят зря. От пикирующей сверху медной птицы удалось увернуться только в самый последний момент, а тут и варги снизу набросились. Микаш отбивался, Беркут легко следовал за каждым телодвижением, даже самым мимолетным, и только мысли были с командирами звеньев. Мгновенно узнать новости, оценить обстановку, отдать необходимые приказы, помочь самым ближним. И все это одновременно с собственной борьбой.
Вдалеке запели боевые горны, затряслась земля от дробного копытного боя. Испуганным ревом и визгом демонская орда возвестила о прибытии подкреплений. Спускались с трех сторон в лощину конные воины, следом выбиралась из густого леса пехота. Микаш скорее чувствовал их, чем видел, в этом море живых тел.
Ор, гам, сумятица везде. Твари со всех сторон, облепляют, как вылетевшие из потревоженного улья дикие пчелы. Огрызаются отчаяньем загнанных зверей.
Микаш потерял счет поверженным врагам, потерял счет времени, потерял счет погибшим товарищам. Вся жизнь будто слилась в эту бесконечную борьбу, заученные движения, когда уже не чувствуется ни страх, ни усталость, ни даже боль. Зной начал отступать, а ряды нечисти – редеть, что просматривались просветы, щедро залитые золотом заходящего солнца.
Зашелестели рядом кожистые крылья, пронзительный визг словно вывел из боевого транса, вернув миру очертания, а мыслям ясность. Обнажились совсем рядом внушительные клыки, всего в нескольких пядях скользнула когтистая лапа. Микаш ударил кистенем наотмашь. Тварь грянулась оземь, и следом запели боевые горны, оповещая о конце атаки.
Шальной мыслью в голове мелькнуло: не простой Ходок, фантом – сильная аура.
Демон уже поднимался. Микаш выхватил с пояса аркан и, раскрутив его ловкими движениями. Ходок оказался в петле, тут же сдавившей его уже раскрывающиеся крылья. Ходок пронзительно заверещал. Рядом еще шевелились уцелевшие демоны, но оставшиеся на ногах Стражи безжалостно добивали их.
Ходок рванулся прочь, веревка скользнула по перчаткам. Микаш тут же намотал ее край на переднюю луку седла и дернул на себя, подтягивая Ходока ближе, чтобы отрядить еще кистенем. Тварь оказалась живучей. Шипела и рвалась, увертываясь от ударов. Подобралась к Беркуту слишком близко, и тот в боевом запале пнул ее кованым копытом. Ходок отлетел на аршин и повис на веревке, как куль с соломой.
- Тише, малыш, - похлопал жеребца по холке Микаш. – Нам он нужен живым.
Щекотнули сырую от пота шерсть шпоры. Беркут затрусил между тел вверх по склону, волоча за собой бездыханного демона.
Микаш замыкал строй. Тащили за собой раненых, за погибшими надеялись вернуться позже, если удастся выбить нечисть из леса.
Микаш отдал коня оруженосцу, а сам отправился устраивать племенного Ходока. Тот ещё не очнулся. Микаш запер его в серебряную клетку, которую держали специально для таких случаев. Именно за этим занятием его и застал лорд Мнишек. Не послал кого-то, а явился сам, словно Микаш был выше его по званию.
- Чем ты занят? - недовольно поинтересовался. - Думаешь, у меня есть силы читать погребальные речи из-за твоих ошибок? Никто за тебя твою работу не сделает.
Знакомая песня. Даже немного смешно, что старый капитан так похож на избалованного сынка лорда Тедеску, которому Микаш служил в юности. Впрочем, к старикам следует быть снисходительным.
- Я и не думал отказываться от почетной обязанности, но спасибо, что напомнили. И за отеческую заботу, и за науку тоже спасибо, - Микаш поклонился ему низко в пол, как кланялись простолюдины, а не Стражи.
Мнишек заметно смутился. Если бы не темнота, то наверняка бы был заметен румянец на впалых щеках.
- Поговори мне тут!
Он развернулся на каблуках ушёл восвояси. Микаш лишь пожал плечами. Погребальные костры ещё не собрали, поэтому он вернулся к себе в палатку и быстро набросал отчёт для маршала. Скорбные горны загрузили как раз, когда он заканчивал. Погребальных речей он уже успел выучить предостаточно, заодно сочинил ещё несколько. Знал, что понадобится.
Отослав оруженосца с отчетом, Микаш еще раз перечитал списки погибших, переоделся в голубую парадную форму и направился к кострам.
Громкий чистый, как звон колоколов, голос маршала летел над ночным полем, усиленный эхом. Славил героев, желал им упокоения на том берегу Сумеречной реки. Символические костры были сложены для тех, кто остался в лощине. Речь маршала закончилось. По цепочке подхватывали капитаны рот. Очередь дошла и до Микаша. Все взгляды устремились к нему. Кажется, сегодня здесь собрался весь лагерь, хотя раньше многие пропускали погребальные церемонии. Ну, что ж. Микаш закашлялся, прочистив горло, и шагнул вперед.
- Сегодня многие не вернулись из боя, многие ушли на ту стороны, молодые, полные надежд. Мы помним, как утром они шли бок о бок с нами, шутили и не думали о смерти. Никто из нас не думал. И это правильно – не стоит звать костлявую раньше срока. Но раз уж вышло, они не дрогнули перед ее лицом, прикрыли нас своими спинами. Благодаря их подвигу мы еще дышим, наш мир еще поглотил хаос, а наши близкие могут спокойно жить в тепле и безопасности. Погибшие не уйдут в забвение, мы запомним их имена, они будут звучать в наших сердцах, пока мы сами не взойдем на эти костры. Давайте назовем их всех, - Микаш принялся читать наизусть список погибших. Отовсюду ему вторили голоса воинов, шепотом повторяли имена. И поднималось что-то в душе, нет, не веселье, потому что веселится в такой момент невозможно, чувство единства, долга, гордости за то, что все они делают правое дело, оставив за порогом личную выгоду и распри. – Ступайте с миром в бессолнечные земли. Ваш подвиг будет жить в веках, а ваших близких не обойдет божья милость и благоденствие. Мы выстоим против мрака!
- Мы выстоим! Мы выстоим! – раздавалось отовсюду, даже из чужих рот.
Надо же, как воодушевились.
Слово передали командирам звеньев, которые поджигали костры и нараспев читали последние отходные речи. Совсем быстро догорели, одно незаметное мгновение для звезд на небе – человеческая жизнь. Такая хрупкая, но такая важная – ничего в целом свете важнее нет. В такие моменты понимаешь это лучше всего.
После церемонии посыльный доложил, что маршал ожидает Микаша с пленным на военном совете. Подозвав несколько воинов покрепче, Микаш велел им помочь ему дотащить клетку с Ходоком до маршальского костра. Тварь уже очнулась, сидела на дне, обняв костлявыми руками прутья, просунул между ними уродливое рыло и посверкивал красными глазами в темноте. Пока парни тащили – молчал. Ничего – под серебряным лезвием расколется, как и все.
Вокруг костра уже собрались командиры и советники. Настороженно следили, как перед ними устанавливают клетку с демоном. Гэвин пришел последним, по хмуром усталому лицу было понятно, что до последнего разбирался с какими-то заботами. Даже неловко сделалось его отвлекать. Хотя вроде бы не пустяк. Вроде бы…