Их лица, изуродованные жуткой сыпью и рубцами, с провалившимися носами, со сгнившими губами и веками, не скрывающими заплывшие глаза являли жуткое зрелище даже для привычных к людским недугам целителей. Пахли они… этой жуткой затхлой болезнью, стонали едва слышно, а помощь приходило последней.
- Воды! – едва слышно позвала одна из больных женщин.
Я налила в чашку воды и протянула Хлое.
- Напои ее.
- Она меня заразит!
Я усмехнулась:
- Этим заразиться можно только от мужчин.
Хлоя дрожащими руками взяла кружку и поднесла к губам больной. Несчастная протянула к ней покрытую красными волдырями ладонь. Бамс! Кружка упала на пол, расплескав воду повсюду.
- Хлоя, стой!
Но она уже неслась между тюфяками больных к выходу так, что только юбки сверкали.
Я подняла кружку и напоила больную сама, а потом пошла на улицу искать Хлою. Со всей этой беготней день пролетел почти незаметно, и уже начали наползать сизые бесцветные сумерки. Я чувствовала ее ауру, Хлоя бесцельно плутала по подворотням, направляясь в противоположную сторону от прохода в нижний город. Прекрасно изучив все улицы Эскендерии за прожитые здесь годы, я легко отыскала короткую дорогу и перехватила беглянку в узком темном переулке между домов.
Хлоя затравленно оглядывалась по сторонам, зябко обнимая себя руками. Я сделала шаг ей навстречу, и она принялась кричать:
- Ну и что ты хотела мне доказать? Что я жалкая и убогая, и вся моя жизнь жалкая и убогая? Радуйся - доказала!
- Хлоя, я не хотела тебе ничего доказывать. Но ты и правда достойна лучшего. Вернись к Ферранте и Рую. Ты нужна им. Да, жизнь с ними не будет легкой и всегда приятной, иногда придется трудится, преодолевать лень и раздражение, но в конце ты увидишь, что только так и было правильно.
- Правильно? Правильно?! - зло взвизгнула Хлоя. - Да что ты можешь знать о моей жизни, ты богатенькая и благополучная! Я никогда-никогда не смогу есть такую вкусную еду и носить такие красивые наряды, как ты. Никогда не смогу привлечь дельного мужчину, - она махнула рукой на показавшуюся в свете фонарей парочку на большой улице. Женщина в пышном бальном платье, ее кавалер в элегантном костюме целовал ее обернутую в перчатку руку и шептал что-то на ухо. Она смеялась так пронзительно-счастливо, что щемило сердце.
Глаза Хлои полнились невыплаканными слезами, переливались через веки и текли по щекам полноводными ручьями.
- Хлоя, это только кажется. У всех жизнь не сахар, всех сталкиваются с трудностями, но смеется только тот, кто готов сцепить зубы и их преодолеть. Ну же, дай Ферранте шанс. Зачем-то же ты приняла его предложение. Это в любом случае…
- Но он же неудачник и недотепа. И всегда таким будет. И сын его точно такой же. Мы всю жизнь будем прозябать в нищете, пока ты веселишься на балах и катаешься в шелковых простынях со своим удачливым Стражиком. Тебе не понять! И не смей меня больше уговаривать, ты, ты… глупая богачка, которая только и знает, что поучать! И пускай даже закончится все, как в храме, пускай в подворотне, как с мамой или даже на ваших виселицах, только не нищенствовать с убогими! И тебя не видеть больше никогда!
- Хлоя, стой! - она снова побежала, сломя голову, только на этот раз у меня опустились руки.
В чем-то она права - мне не понять. И легко говорить, возвращаясь под крыло отца, Микаша или мастера Жерарда, не знаю нужды и горестей, всегда получаю то, что хочу. Только с Безликим не вышло, может, потому что и вправду глупа и недостойна, занимаюсь чем-то не тем, и никому, никому не могу помочь, как и раньше. Только хуже делаю. Нужно завязывать.
Полностью стемнело. Я решила срезать дорогу до дома Микаша, чтобы он не начал волноваться, что меня нет так поздно. С ним так хорошо молчать.
Улицы узкие, темные, безлюдные, между безоконных стен домов, но в благополучном верхнем городе всегда спокойно и тихо. Стража ордена хорошо работает.
Мне осталось пройти всего пару кварталов, когда из темноты выступили люди. Сердце ухнуло в пятки - я не почувствовала их ауру заранее.
- Мастер Холлес, - стараясь звучать как можно уверенней, поздоровалась я и попыталась продолжить свой путь, но он бесцеремонно ухватил меня за локоть.
Дохнул, и по моему хребту прошла волна непроизвольной дрожи. Резкий хмельной запах вперемежку с мужским потом всегда пугал меня не слишком приятными воспоминаниями.
- Куда спешишь, красотка? - пьяно улыбаясь, спросил Вильгельм.
- К Микашу. Я сильно опаздываю, он, наверное, уже меня ищет. Отпустите, - я попыталась вырваться, но не удалось - Вильгельм только крепче сжал пальцы. Ситуация выходила из-под контроля.
- Ах, Микаш, вечно этот нищий выскочка Микаш. Как будто других мужчин нет!
- Для меня - нет. Я вам уже говорила. А теперь оставьте меня.
- Ну так хочешь, покажу, что есть, и получше, гораздо лучше, чем он, глупышка, - он прижал меня к стене и попытался поцеловать, но я ловко вывернулась.
Убежать не удавалось - с двух сторон окружили его дружки - их имен я не помнила.
- Что вы себе позволяете? Забыли Кодекс Безликого? Женщин нельзя трогать без их согласия, а я с вами не согласна ни за что и никогда. И буду кричать, если вы еще раз позволите себе меня хоть пальцем тронуть.
- Ну так кричи, недотрога, - Вильгельм развернулся и снова настиг меня. - Твои крики станут песней для моих ушей, а потом из страха перерастут в восторг.
- Вы слишком высокого о себе мнения. Предупреждаю, отпустите - хуже будет, - огрызнулась я, нащупав за пазухой подаренный Микашем кинжал.
Пригрожу еще и им. Не подействует - использую дар. Чтобы ввести их на пару мгновений в ступор моих способностей точно хватит. Этого хватит, чтобы убежать. Да-а-а, ни думала, ни гадала, что в верхнем городе может быть опасней, чем в нижнем. Самоуверенность и вправду наказуема.
- Я предлагал тебе по-доброму, предлагал много раз, а ты что? Обмануть меня вздумала, подразнить, когда согласилась Микаша с моей кузиной свести, а потом на попятную пошла?
- Ах вон оно что, мстишь, значит. Так я все сделала, чтобы она ему понравилась - Микаш сам не захотел. А ты ухлестывал за мной, только чтобы ему досадить, да? И сейчас думаешь, что если изнасилуешь меня, станешь в своих глазах чем-то лучше, чем он? Так ты ошибаешься. Со всем своим влиянием, коварством и высокопоставленными родственниками ты никогда не будешь и мизинца его стоить. Как не будете стоить и вы все, жалкие, никчемные прожигатели жизни, способные только подличать и измываться над слабыми исподтишка!
- Ну я тебе покажу за такие слова, - Вильгельм ухватил меня за волосы и больно оттянул голову. – Раз твой убогий любовник воспитать тебя не может.
Свистнул камень, чиркнув Вильгельма по виску. Второй полетел в его товарищей. Это заставило его отступить ненадолго.
- Оставьте ее, оставьте! Вот вам, вот! – кричала невесть откуда взявшаяся Хлоя и швырялась в них всем, что попадало под руку. Зачем только следила за мной?!
- Нет, Хлоя, беги! – я попыталась добраться до нее, но меня перехватил Вильгельм.
К Хлое подбежали его товарищи и быстро скрутили. Двум крупным, закаленным в боях рыцарям она сопротивляться просто не могла. Брыкалась, визжала, царапалась, кусалась – только все без толку.
- Ну вот, ребятки, и для вас сыскалось, с чем развлечься, - ошалело рассмеялся Вильгельм. – Дикарочки всегда особенно пикантны. Задирайте ей юбки!
А сам схватил меня за горло и впился в губы. Я поддалась страху – не за себя, за Хлою. Меня обидеть побояться, а вот на нее всем плевать – знают, что с рук сойдет. Ее же потом еще и обвинят. Нет! Нет! Я со всей дури сомкнула зубы на вторгшемся в мой рот языке. Получайте, чтоб вам всем пусто стало! Вцепилась в их головы телепатическими клещами, вкладывая в них весь резерв, все отчаяние, что только смогла накопить.
- И-и-и! – сдавленно завизжали они, оседая на мостовую и корчась от болезненных судорог.
- Хлоя, беги! – на это раз она меня послушалась и помчалась на утек, как испуганный заяц.
Я тоже хотела бежать, но корчившийся на мостовой Вильгельм ухватил меня за ногу и зашипел: