— А пойдите-ка все вон! — зычно крикнул Гэвин и хлопнул в ладоши.
Опешившие командиры нехотя разворачивались и, осыпая Микаша негодующими взглядами, покидали шатер.
Микаш замешкался, не зная, стоит ли докладывать о своей провинности сейчас или уйти вместе со всеми от греха подальше. В конце концов здравый смысл возобладал, и Микаш развернулся к выходу.
— Э, нет, ты останься, — заставил его замереть на месте властный голос Гэвина.
Микаш сглотнул и повернулся.
Из-за его спины выступил подтянутый, в слишком аккуратной для похода одежде командир. Лет ему было, должно быть, столько же, сколько Гэвину. Черты лица совсем мелкие и тонкие.
— Мастер Фейн только что скончался от ран. Командир целителей просил доложить. Тело готовят для погребения вместе со всеми, — сухо отрапортовал он с порога.
— Дааа, — протянул Гэвин. — После встречи с пифоном мало кто выживает. Жаль парня, славный был малый, никогда не доставлял хлопот. Кажется, у него малолетний сын остался, надо бы позаботиться…
— Нужно назначить кого-то на его место, — все также по-деловому, без доли сожаления об усопшем, напомнил рыцарь. — Мне подготовить списки кандидатов?
Гэвин покрутил головой:
— Нет, Вальехиз, ступай отдыхать вместе со всеми.
Рыцарь поклонился церемониально низко и ушел, оставив Микаша наедине с маршалом.
И не боится один, без телохранителей. Хотя чего ему бояться? Утренний всадник. Непобедим. Наверное, сам же от них отказался.
Гэвин подошел на расстояние вытянутой руки, но молчал. Сверлил своим жутким пронизывающим взглядом. Микаш не выдержал и заговорил:
— Меня прислал мастер Збидень с докладом о нарушении приказа. Вместо битвы с гарпиями я атаковал минотавра. Погиб мой сослуживец, а пяти гарпиям удалось уйти с поля боя.
— Всего пяти? — усмехнулся Гэвин, чем еще больше сбил Микаша с толку. Никого и никогда ему не хотелось прочесть больше, чем этого странного маршала. Только их разделяла каменная стена мощнейшего телекинетического дара. — Збидень, похоже, слишком рьяно кинулся исполнять свои обязанности наставника.
Микаш пожал плечами:
— Да он вообще новобранцами не занимался. Это делал я. И не справился.
— Потому что его приказ был не возиться с новобранцами, а сделать из тебя лидера.
Микаш удивленно вытаращился. Зачем? Вот уж чего он никогда не хотел.
— Ты интересуешься тактикой? Читал книги? — стал допрашивать Гэвин, видя, что Микаш замялся.
— Самую малость. Что попадалось в библиотеке милорда Тедеску. У меня не получается, когда не вижу цельной картины.
Гэвин удовлетворенно кивнул и выдвинул из угла маленький столик, на котором лежала расчерченная белыми и черными клетками доска, на которой стояли деревянные фигурки, тоже белые и черные.
— Это шахматы, старинная эламская забава, а может и не эламская, просто там прижилась. Замечательная тренировка для ума, а не только для тела. Садись, — Гэвин поманил его устроиться на красной подушке рядом. Микаш настороженно повиновался. — Фейн был моим бессменным партнером. Играл, конечно, слабо, но остальные и вовсе не соглашались. Как это — обыграть маршала, возражать ему, спорить? Трусы все, но ты ведь не такой? Посмеешь бросить мне вызов?
Проверяет? Чего-то хочет? Микаш вздохнул и скрепя сердце согласился.
Гэвин принялся объяснять правила, называть фигуры и показывать ходы. Голова кипела от всей этой новой информации. А потом началась игра. Микаш судорожно припоминал все полученные подсказки, пытался понять, как ходить, чтобы не терять фигуры, а самому сбивать вражеские черные, пыхтел, весь покрылся испариной, пытаясь предугадать ходы Гэвин. И так хотелось залезть ему в голову и покопошиться там, чтобы понять, какие у него намерения, как там все устроено, почему он ведет себя не как все. Жаль, что телекинетик…
— Ну что ж, шах и мат, — объявил Гэвин, сбив белого короля ладьей и добавляя его к горке фигур у края доски.
Со стороны Микаша тоже лежала горка черных фигур, правда, оставалось ощущение, что сбивал он только те, которые позволял Гэвин. Микаш горестно вздохнул.
— Видишь, в чем твоя проблема? — заговорил Гэвин, пряча фигуры. — Ты просчитываешь ситуацию на два, самое большое на три хода вперед, а надо охватывать всю партию от самого первого хода пешек.
Ну да, конечно, тупица — Микаш никогда в этом не сомневался.
— Ничего, еще научишься. Иди сюда, — Гэвин встал и поманил Микаша к плану местности. — Смотри, это называется долгосрочная стратегия. Ты просчитываешь в уме все варианты битв с имеющимися силами и знаниями о противнике. Учитываешь рельеф, погоду — все детали, которые можешь проанализировать. А потом выбираешь вариант в соответствии с твоими целями. Нужна ли быстрая победа или нужно свести потери к минимуму? Нужно ли зачищать территорию полностью или просто припугнуть врага и сохранить собственные силы? Для каждой цели свое решение, свой вариант.
— Я бы выбрал, чтобы все выжили, — ответил Микаш.
— Достойная цель. Только для этого надо отпустить всех по домам. Несколько лет они будут жить, а потом начнется полномасштабное нашествие, и умрет гораздо больше людей.
Микаш снова горестно вздохнул и потупился, все больше осознавая свою глупость.
— Тогда свести потери к минимуму?
— Здесь все немного сложнее, чем кажется. С одной стороны, можно осторожничать, ведя затяжную войну, истощая провиант и собственные силы, а в результате уйти ни с чем. С другой, можно взять разумный риск, выждать подходящего момента и атаковать всеми силами, не щадя свои войска, и с заведомой долей удачи можно надеяться на победу.
— Если мы будем ждать дольше, то рассеем силы на мелкие битвы и ничего не добьемся?
Гэвин кивнул.
— Ну а от меня вы чего хотите? — решился все-таки задать прямой вопрос Микаш.
— Назначить тебя командиром звена вместо Фейна, разве не ясно? — Гэвин сложил руки на груди, и вовсе закрывшись.
— Меня следовало бы выгнать за неповиновение приказам, а вы хотите меня повысить? — усомнился Микаш. — Зачем вы помогаете мне, безродному и неумелому? Почему пришли на выручку, когда могли бы спасти знатного командира, своего друга и партнера по шахматам?
Микаш вложил в его руки флягу.
Гэвин поморщился от его излишней прямоты и искренности.
— Что за времена? Уж и доброе дело нельзя сделать, чтобы в тебе не заподозрили злого умысла.
Микаш потупился, поняв, что был недостаточно учтив и вежлив. Никогда не научится играть в эти великосветские игры. Гэвин снова повернулся к доске и взял оттуда несколько фигур.
— Не пойми меня неправильно. Если бы Фейн был ближе ко мне, и у меня был хоть малейший шанс добраться до него вовремя, я бы так и сделал. Но спасти тебя было намного рациональнее. Смотри, — он вложил в руку Микаша черного короля. — Самая важная фигура на доске и самая бесполезная. Движения ограничены одной клеткой, а с его потерей заканчивается вся партия. В общем, политик, дрянь, а не фигура. Вот ферзь — фигура знатная, опасная и сильная. Практически всесильная. Офицер — неплох, конечно, но далеко не ферзь. А есть пешка, с виду бесполезная, но если позволить ей дойти до края доски, то хоп — она уже ферзь, да еще во вражеском лагере. Кем бы ты пожертвовал, офицером или удачно расположенной пешкой?
Микаш взял обе фигуры и принялся их рассматривать.
— А как же эмоции, привязанности, справедливость?
— Когда в твоих руках судьбы всего человечества, личное отступает на второй план. Выживание нашего вида и общее благо — вот в чем смысл. Эмоции, привязанности, справедливость и даже честь отступает перед ним на второй план. То, что нужно сделать, должно быть сделано невзирая ни на что.
Микаш слушал его и понимал, что все это правильно, только он никогда не сможет стать таким… Бесстрастным? Отважным? Настоящим командиром Стражей. Быть может, стоит отказаться заранее, чтобы никого не подводить?
За занавес вновь заглянул строгий Вальехиз:
— Погребальный костер готов. Ждут только вас.