— В бордель — нет. Кодекс порицает распутство, — Микаш выдержал его взгляд и отчеканил каждое слово очень четко.
— Охо-хо, какой правильный, однако. А ты часом не девственник? — прищур Вильгельма стал еще гадостней. — Все битвы с демонами, да тренировки, а на девушек так и вовсе ни сил, ни времени нет, так?
— Двадцатилетний девственник, ха-ха! — влез под руку Рейстлин, вечный его подпевала, такой любитель позлословить, что как разойдется, даже Вильгельм его остановить не мог. — Только к маршалу подлизываться и умеет, да награды считать. А как бабу голую увидит, небось, тут же в обморок хлопнется. И еще после кудахтать будет, как скудоумные старые девы, ах, какой стыд, позор, распутство!
Микаш невольно проверил веревку на запястье.
— У меня была девушка. Принцесса. Красивей во всем Мидгарде не сыщешь. После нее ни на кого больше смотреть не хочется, — тут же пожалел, что сказал. Умом ведь понимал, что незачем перед ними брюшко открывать, того и гляди, ногами начнут бить.
— Принцесса? — зло рассмеялся ему в лицо Рейстлин. — Хватит заливать! Дочь норикийского короля, что ли? Да она б на безземельного голодранца даже не посмотрела, а за интрижку с ней тебе бы королевская стража все по самое немогу отчекрыжила и не скакал бы ты тут перед маршалом на задних лапах как дворняга за косточку.
Микаш оскалился, с трудом сдерживаясь:
— Лайсве дочь высокого лорда. Но все равно принцесса, это понятно с первого взгляда на нее. Она чистый горный хрусталь и яркий солнечный свет. И я поклялся хранить ей верность, я…
Он осекся под насмешливыми взглядами и замолчал. Ну да, бредовый детский лепет. Зачем, ну зачем он им рассказал?
— О, так теперь он снизошел до дочки лорда, — продолжил издеваться Рейстлин. — Не было никакой Лайсве, все ты придумал, а женщин просто боишься. Вдруг окажется, что ты совсем не такой орел в постели, как на поле брани, а? Ну признайся! Никто же тебя в Эскендерии не ждет, никому ты не нужен!
— Нет, была! А может и не было, может, и выдумал. Но это была хорошая сказка, — Микаш откинулся назад и отвернулся, сложив руки на груди. Да какая разница? Пускай думают, что хотят. Испохабить мечты о ней он им не позволит!
— А я уверен, что была! — вдруг тренькнул струнами лютни Маркеллино. Все разом обернулись на него. Умел он так делать — одним возгласом все внимание на себя обращать. — И уверен, что ждет, не может не ждать. Пожалуй, я напишу об этом балладу, о любви безземельного рыцаря Микаша и прекрасной принцессы Лайсве, дочери высокого лорда. Когда он войдет в Эскендерию с маршем победителей, она бросится ему навстречу в белом платье невесты, на голове ее будет венок из белых лилий, рыцарь закружит ее в объятьях, она поцелует его в сухие от странствий губы и все станут жить долго и счастливо. Не смейтесь, так и будет, спорим? — он обратился к рыцарям.
Все снова брезгливо посмотрели на Микаша.
— Спорим! — первым вызвался Рейстлин и поставил немалую сумму против. Остальные тоже не заставили себя ждать.
Только Микаш безучастно наблюдал за ними и теребил веревку на руке. Никого дела ему до их споров не было.
А на утро Микаша, дремавшего возле костра, завернувшись в одеяло, разбудили весьма бесцеремонно — облив холодной водой и пихнув сапогом под дых. Микаш встал, изо всех сил стараясь держать лицо перед подчиненными и заглянул в недобрые глаза Вильгельма. Подпевала Рейстлин стоял рядом с пустым ведром. Микаш чувствовал спиной внимательные взгляды рыцарей своего звена. Попал, так попал. Сейчас унизят у них на глазах, и весь с трудом заработанный авторитет потеряется. Впрочем, было бы что терять.
— Пришли пожелать доброго утра? — спросил он сдержанно.
— Пожелать спокойной ночи, ага, — тупо пошутил Рейстлин. — Ты идешь с нами в город, забыл? Это неучтиво! Особенно перед тем, кто выше тебя по рождению, — он кивнул в сторону Вильгельма. За его спиной уже собирались остальные за исключение Маркеллино. Видно, за него платить не хотели. А Микаш бы и заплатил, лишь бы тот снова отвлек их парадоксальной фразой или балладой.
Орсо уже спешил к Микашу, чтобы шепнуть на ухо очередной совет, но те уже были ему не нужны.
— Спасибо, что напомнили. Мне надо купить подарок, — он подхватил с земли плащ и первым направился к выходу из лагеря.
Остальные командиры удивленно переглянулись и поспешили за ним. Вильгельм нагнал его первым и зашагал в ногу:
— Ты же понимаешь, что мы не на рынок? Ты пойдешь с нами к госпоже Ягори, отпразднуем там победу, я за всех плачу. Отказ принимается только с вызовом на дуэль.
— Дуэли запрещены, — не глядя, заметил Микаш, шагая нарочито широко. Когда он так делал, остальным приходилось бежать, чтобы не отстать.
— Мне можно все, — он криво усмехнулся и показал спрятанный под жилеткой изящный стилет. У Микаша были только метательные ножи в запасе, впрочем, пускать их в ход вряд ли стоило. — Ну что, померяемся силой? Или так пойдешь?
Микаш молчал, остальные догоняли бегом. Он чуть замедлился, и Вильгельм запанибратски положил ему руку на плечо.
— Вот и правильно. Надо хоть иногда развлекаться. Даже маршал, твой любимый мастер Гэвин, по молодости знаешь каким орлом был? До сих пор рассказывают, как он с авалорской королевой до свадьбы встречался. Так что не будь таким ужасным тюфяком и тряпкой. Тебя за это только больше уважать станут, твоя принцесса, если только она настоящая, тоже. Мужчина должен быть сильным и независимым, а победы на любовном фронте его украшают не хуже боевых шрамов. Слушай меня, я буду твоим наставником в этой битве. Поверь, женщина — противник куда коварней демонов, а победа сладка, как мед.
Микаш слушал с непроницаемым лицом, а внутри было неприятно, как будто себя предавал. Пожалуй, и стоит сходить, развлечься, как они говорят. Доказать, что он такая же дрянь, как и они, посему вполне может позволить себе общаться с ними на равных. А ее наконец отпустить с миром, как несбыточную детскую мечту. Срезать с запястья веревку и…Он никогда не был достоин. Остальные скабрезно посмеивались и подбадривали похабными выкриками, от чего становилось еще гаже.
Крепко уже пригревало весеннее солнце и светило так ярко, что резало глаза, щебетали птицы, распускалась зелень. Пахло особенно хорошо — нежным цветением садовых деревьев.
Жилетки и плащи поснимали, остались в тонких рубахах и просторных шароварах, заправленных в сапоги. Вначале хорошенько покутили в богатом кабаке, потом решили прогуляться по рынку. Рыцари сорили деньгами направо и налево, покупали всякие безделицы, кичились, у кого лучше. Только Микаш все бестолково чесал затылок да вертел головой во все стороны, разглядывая товар. Столько денег, как сейчас, у него еще никогда не было, и он слабо представлял, на что их можно потратить. Нет, он собирался прикупить себе новое оружие и доспехи, но выбирать их надо долго и тщательно, а лучше делать на заказ у проверенного мастера, а эти ребятки его ждать явно не собирались. Ничего, в Эскендерии все добудет. Он уже прикидывал в уме, что понадобится в первую очередь.
— Да что ты такой занудливый? — снова начал доставать его Вильгельм. — Ты ж подарок собирался покупать. Своей принцесске, да? Вон украшение какое-нибудь — женщины всех их любят.
Он подтолкнул Микаша в спину к прилавку с ожерельями и бусами, за которым стоял лысый как коленка торгаш весьма пронырливого вида. Микаш затравленно ему улыбнулся:
— Мне украшение для девушки.
— Выбирайте любое! — услужливо улыбнулся торгаш.
Микаш посмотрел на груду разноцветных камней и стекляшек и пожал плечами. Ну а что? Он в этом вообще ничего не понимал. Что синие и круглые бусики, что зеленые плоские…
— На ваш вкус.
— Ну а какая она, ваша девушка?
— Красивая…
— Так они все красивые. Какая конкретно? Маленькая или большая? Худая или пышная? Волосы? Глаза? Форма лица и носа?
— А ну… — Микаш замялся, с трудом припоминая. Как-то оно все общим пятном в голове осталось, детали выудить сложно, а уж в правильные слова облечь — и вовсе невозможно. — Маленькая, худая. Волосы светлые, короткие. Глаза голубые… вроде, — он обрисовал ладонями то ли ее лицо, то ли фигуру.