Было тихо, как перед бурей, ветра нет, темно, звезд не видно. Я спотыкалась на кочках, боялась упасть и все равно куда-то брела, словно на чей-то завораживающий зов. Кто-то был там впереди, не эти, которые не верят в нас и не видят нашего мира, а другие, наши. Стражи.
— Что тебя здесь держит? Давно пора уходить! — раздался в темноте чей-то басовитый голос.
Сомнамбулический бред оборвался, словно я упала в ледяную воду. Это патруль. По дороге сюда мы ни разу не нарывались на них — видимо, все силы ордена были сосредоточены на юге. Я нервно сжала амулет. Он ведь даже Микаша не провел, только для тупых подручных Йордена сгодился. Я медленно завернулась и, крадучись, стараясь производить как можно меньше звуков, пошла обратно.
— Там кто-то есть, — раздался еще один голос, чуть выше. — Эй, стой!
Я не успела сделать и двух шагов, как мне на плечо легла тяжелая рука. Вдох-выдох. Мне совершенно нечего скрывать. Я медленно обернулась. Передо мной стояли трое, в темноте внешность не разобрать. Видела только очертания плотных плащей и притороченные к поясам мечи.
— Доброй ночи, господа Стражи. Как служба? — я улыбалась. Понимала, что в темноте не видно, но все же…
— Идет, — радушно ответил все тот же, который держал меня за плечо. Средний по росту и по возрасту, похоже, тоже. Старик самый хрупкий и невысокий. Молодой самый крупный. Все сильные телепаты, судя по четким аурам. — Что вы здесь делаете?
— То же, что и все — хотим попасть в город, — я смиренно пожала плечами. — Мы что-то нарушили? Здесь нельзя находиться? Мы не знали, можем уйти. Просто рядом с остальными нам неудобно, вы же понимаете.
Говоривший внимательно меня разглядывал, будто мог что-то видеть в непроглядном мраке. Остальные нетерпеливо переминались с ноги на ногу, но молчали. По-моему, он был у них главный.
— Вы обознались, мы не патруль, — наконец, заговорил он. — Обычные воины. Возвращались из похода и немного отстали от основного отряда. Ждем утра, чтобы войти. Не пригласите усталых путников к костру? Мы весь день ехали, чтобы нагнать время. На разбивку лагеря совсем сил не осталось.
Мне не хотелось задерживаться с ними надолго, но и отказать я не могла. Это выглядело бы слишком подозрительно.
— Конечно, идемте.
Я повела их за собой в лагерь, ориентируясь на ауру Микаша и трепещущий отсвет костра. Микаш уже проснулся и подкладывал паленья в огонь, чтобы распалить его поярче.
— Зачем ушел? — отозвался он издалека, явно приметив гостей.
— Не спалось, — я старалась вести себя непринужденно и пропустил их к костру первыми.
Троица назвала свои имена, но они тут же напрочь вылетели из памяти. Мы тоже представились. Я предложила перекусить остатками наших припасов — они не отказались. Видно, действительно долго были в пути и выглядели даже изможденнее нас с Микашем. Тощие и с черными, непроглядными даже в пламени костра лицами.
— Мы с севера, из западных пределов Веломовии. А вы? — невзначай поинтересовалась я, чтобы хоть немного развеять мрачное настроение.
— С юга, из Муспельсхейма, — охотно ответил средний, самый говорливый из них.
Микаш и остальные двое упорно отмалчивались. Ну с моим-то товарищем все ясно — он всегда тушевался, когда приходилось изображать из себя благородного. Пыталась несколько раз втолковать, что когда он не притворяется, то и так ведет себя местами позаносчивей, чем какой высокородный лорд. Но Микаш как будто не слышал. И продолжал мрачно смотреть мимо. А вот мрачное молчание двоих из Стражей настораживало.
— О, так вам посчастливилось увидеть знаменитую колыбель всех людских народов? — притворяться радушной стало проще, когда он действительно меня заинтересовал.
— О да, и кладбище слонов, и наскальные рисунки, и непроходимые джунгли, в которых прячутся грандиозные заброшенные храмы древности, и бездна созданий, демонических и обычных, названий которых нет в нашем языке. Удивительное место, — воодушевленно рассказывал он, а потом пристально присмотрелся ко мне и, улыбаясь, спросил: — Хочешь там побывать?
Я пожала плечами. Не хвастать же перед ним, что я побывала в Хельхейме и тоже видела много всего необычного.
— Может. Но не сейчас. Сейчас нам надо во что бы то ни стало попасть в город.
— А что там, в городе? На севере же вроде полно городов ничуть не хуже, более спокойных и, главное, отрытых.
— Мы только что прошли испытание. Хотим попасть в круг книжников. Это почетно.
— Тогда вы опоздали — вступительные испытания в университет уже три месяца как закончились.
— Нас там ждет один человек.
— Кто он?
— Я не знаю его имени и как он выглядит, но когда увижу, пойму, что это он.
— Так может это кто-то из нас? Посмотрите внимательней, — он распихал своих скучающих и откровенно клюющих носом товарищей.
— Я правда не думаю, что стоит… — пробормотал невысокий сухой старик, но осекся, схлопотав недовольный взгляд от своего говорливого товарища.
Странные они. И не выгонишь — еще чего доброго донесут в орден.
— Нет, это не вы, — я извиняюще улыбнулась и перевела взгляд на Микаша в поисках поддержки. Только тогда заметила, что он вцепился в эфес собственного меча.
— Жаль, — говорливый тоже улыбнулся. — Но все равно должны же мы как-то отблагодарить вас за то, что вы пустили нас погреться у костра и преломили с нами кусок хлеба. Чего вы хотите? Попасть в город?
— Да нет, мы уж как-нибудь сами, — растерянно ответила я.
На горьком опыте уже поняла, что от подозрительных незнакомцев никакую помощь принимать нельзя. Хотя, может, это только мнительность. Как понять чужие намерения, не залезая при этом в мысли? Клятву мы, конечно, не давали, но они-то об этом не знают…
— Тогда что-нибудь более значимое? Нам многое подвластно, даже такое, что представить сложно. Только скажите. Изменить предначертанное? Заставить удачу улыбаться?
— А мир во всем мире можете? И чтобы демоны все передохли разом? — вдруг заговорил Микаш. Я облегченно выдохнула, потому что от странного разговора уже мурашки бежали по коже. И голосок в голове шептал все настойчивей: «Берегись! Берегись! Берегись!»
— Можем, но это не твое сокровенное желание, — отозвался говорливый, его улыбка делалась все шире. Мне казалось, что она вот-вот перерастет в оскал. — Ты, как и все, хочешь, чтобы тебя приняли и признали. Ты хотел бы родиться одним из них. А ты, — он перевел на меня свой странный завораживающий взгляд. — Ты хочешь, чтобы бог полюбил тебя. Но его сердце — осколок льда, а смертная доля не соединяется с бессмертной.
— По-моему это не Стражи, — шепнула я на ухо Микашу.
— По-моему это не люди, — в голос, чтобы все слышали, ответил он.
Напряжение росло грозовой тучей. Чужаки тянулись за мечами. Микаш выхватил из костры горящую ветку и замахнулся. Я бросилась заряжать арбалет. Двое против троих с неизвестной силой — не отобьемся.
Горящей веткой Микаш отмахивался от двоих молчунов, а меч наставлял на говорливого.
— Не повредите! — отдал тот непонятный приказ.
— Сейчас мы их все равно не возьмем! — коротко отозвался его товарищ-верзила.
Первый болт я выпустила ему в плечо. Опоздала — он успел обрубить горящую ветку мечом. Теперь Микашу приходилось волчком крутиться между тремя противниками. Я не успевала перезаряжать арбалет, целилась только с расчетом, чтобы не задеть своего. Почему не получается быстрее?!
Спасало лишь то, что они действительно не хотели нас ранить, а только пытались обезоружить. Тенета гипноза затягивали — мы слишком поздно их ощутили. Двигались, как мухи. Микаш вырывался. Я сопротивлялась, как он учил. Из последних сил. Становилось трудно дышать.
Залаяли собаки. Отпустило. Верзила почти достал Микаша, тот в последний момент ускользнул от меча, ушел вбок, поднырнул под клинок говорливого, выбил оружие из его руки и повалил на землю.
— Бежим! Синеглазый близко! Оставь его! — выкрикнул старик и потащил с собой верзилу за рукав.
Говорливый дернулся, но Микаш навалился сверху, лишив его возможности сопротивляться.
— Веревку, живее!