— Почему ты все время такая скованная? — критически отзывалась Торми на мои попытки. — Забудь о стеснении. В танце ему не место. Отпусти контроль. Музыка сама поведет, куда нужно.
Я старалась.
— У тебя такое красивое открытое лицо. Зачем ты все время прячешь его за хмурым выражением? — отчитывала она меня. — Улыбайся. Играй глазами, соблазняй. Знаешь, что очаровывает мужчин больше всего? Не грудь, не бедра, не ноги и не губы. Это взгляд, дерзкий, бросающий вызов. Он пробуждает в них охотничьи инстинкты. Смотри.
Она провела ладонью по собственным глазам, их пронзительная зелень шаловливо выглядывала из-под растопыренных пальцев, на чувственных губах соблазнительная улыбка. Я попробовала повторить.
— Не стесняйся. Забудь обо всех. Делай это только для себя! — подбадривала Торми.
И я делала. Не думала, насколько получается, как я выгляжу со стороны, могу ли сравниться с Торми, красива или нет. Просто наслаждалась.
Но вскоре и это занятие приелось. Торми пропадала где-то вечерами напролет. Джурия читала нудные нотации. С ней только что и можно было поговорить о занятиях с Клементом. Нет, она, конечно, была права, что мы должны прикладывать все силы к учебе, чтобы достигнуть цели. Но просто… иногда хотелось иметь в жизни какую-то отдушину.
Я гуляла по верхнему городу, изучала все более-менее безопасные местечки, разглядывала пышную архитектуру домов знати, заглядывала во все лавки, знакомилась с словоохотливыми купцами, ужинала в маленьких открытых термополиях, болтала со случайными посетителями, заглядывала им в глаза, словно искала кого-то, бродила по паркам. И все равно тосковала безмерно. Не могла даже понять, по чему именно: семье, Ильзару, странствиям, охоте… или по своему влюбленному медведю. Никогда не думала, что он сможет стать мне настолько близок в разлуке, как никто и никогда, даже брат с отцом.
Когда и бесцельное шатание по городу приелось, я обнаружила среди вещей старую записку, о которой почти забыла. Элоиза Пти, дом девять по Аппиевой улице. Я вспомнила долговязую женщину-писаря из университета. Следовало бы нанести ей визит вежливости в благодарность за помощь, пускай даже тот первый поход в лабораторию оказался бесполезным. Тихим воскресным утром я оделась поприличней и направилась по указанному адресу.
Апиева улица примыкала к городку книжников с другой стороны. Там тоже в основном стояли наемные дома для работников университета. Дом девять был не в пример меньше и менее ухоженный, чем наш или дом Микаша. Видно, денег на его содержание выделяли совсем немного. Я постучала, но никто не открыл. У них не было даже консьержа. Я остановилась у доски, где мелом были написаны имена жителей. Жилье Элоизы находилось на третьем этаже под номером пятнадцать. Я поднялась и прошла по пустому коридору вдоль одинаковых дверей и постучала в ту, на которой был вырезан по дереву номер пятнадцать. Сразу послышали шаги. Я облегченно выдохнула, значит, дома точно кто-то есть. Дверь отворилась, и из-за нее показалась Элоиза, одетая в коричневый мужской костюм с заправленной в штаны рубахой и пиджаком поверх. Волосы связаны в тугой пук на затылке на манер Стражей. На носу знакомое большое пенсне, а из-под мужских ботинок выглядывают синие чулки. Как-то неудобно сделалось, что я в этом дурацком небесно-голубом платьице с высокой талией, подчеркивающей грудь, которое заказал для меня Жерард… И на смену еще несколько таких же. Сказал, что это форма, в которой я должна ходить все время. Ну и глупо же на фоне ее выгляжу.
Элоиза хмурилась, явно меня не припоминая. Неловкое молчание затягивалось.
— Я Лайсве из лаборатории мастер Жерарда Пареды. Помните, вы подсказали мне, куда обратиться за работой. И меня приняли… Я хотела отблагодарить, вот, — я протянула ей сверток с кремовыми пирожными, которые только что купила в кондитерской.
— О, ты та испуганная девочка! — припомнила она и улыбнулась. — Рада, что у тебя все сложилось. Как на новом месте?
— Замечательно. Мастер Жерард оказался очень справедливым и порядочным. Не думаю, что смогла бы найти кого-то лучше. Еще раз спасибо, — учтиво ответила я.
Она явно куда-то торопилась, и я не хотела задерживать.
— Я иду в салон мастерицы Синкло. Если есть время, приглашаю. Там и пирожным твоим будут рады, — дружелюбно предложила она, и я согласилась.
Не слишком хорошо представляла, что такое салон и в каком деле эта госпожа Синкло мастерица, но это хоть какое-то развлечение.
Мы направились на улицу Маршмело. Чуть дальше от центра, но все еще в черте респектабельного верхнего города, аккурат между кварталами знати и богатых купцов. Здесь располагались шикарно украшенные лепниной и барельефами особняки «новой знати», которая возвысилась не за счет милости монархов и ордена, а благодаря торговле и содержанию всяческих мануфактур и прочих приносящих неплохой доход предприятий. Старая знать их всячески презирала и предпочитала держаться подальше, называя их опустившимися дельцами. Я узнала все это, пока бродила по городу и приставала к прохожим. Сейчас же ничего с Элоизой не обсуждала, не представляя, как она к этому отнесется.
Мы постучались в особнячок, фронтон которого украшали гроздья вырезанные в камне гроздья винограда и канарейки. Не хуже и не лучше чем те, что были вокруг. На порог вышел слуга в зеленой ливрее и, окинув нас безразличным взглядом, проводил в гостиную. Дом был меблирован со вкусом, но явно женским: все в розово-золотистых тонах, повсюду цветочные мотивы и вездесущие канарейки. Нам навстречу вышла красивая зрелая женщина в элегантном светло-коричневом костюме, тоже мужском, украшенном по краям тонким золотистым позументом. Только скроен он был заметно лучше, чем у Элоизы и облегал фигуру дамы так, что не скрадывал ее женские формы, а наоборот очень аппетитно их подчеркивал. Утонченное чуть тронутое золотистым загаром личико обрамляли кольца темных волос, тоже связанные на затылке в пук на манер Стражей. Похоже, это у них какой-то ритуал.
Они с Элоизой обнялись и поцеловали друг друга в щеки.
— Кого это ты к нам привела? — поинтересовалась мастерица Синкло, критически оглядывая меня от тощей фигурки, до сухой выдубленной кожи и непростительно короткой прически.
— Лайсве Веломри из Белоземья, к вашим услугам, — я отвесила ей церемониальный книксен на всякий случай.
— О, дочь высокого лорда? — усмехнулась Синкло, взяла меня за подбородок и принялась разглядывать лицо. — И как же папенька не пристроил такую красавицу замуж?
— Не то, чтобы он не пытался, — я вырвалась и отступила на шаг. — Но, видно, не судьба. Теперь я живу и работаю в городке книжников и замуж не собираюсь.
— О, она мне уже нравится! — рассмеялась Синкло. — Дерзкая девочка. Идемте, я познакомлю ее с остальными.
Мастерица Синкло взяла меня под руку и повела к круглому столику, за которым сидели еще три женщины. Две молоденькие девицы лет двадцати и одна возраста Элоизы и мастерицы Синкло. Все в мужских коричневых костюмах и с прическами, как у Стражей.
— Это Зои Леваль, — первой представили самую старшую, грузноватую и плечистую даму с грубоватыми мужскими чертами лица и жесткими каштановыми волосами.
— Приятно, — пробасила она и снисходительно вскинула уголок пухлых губ в ответ на мой приветственный кивок.
— Ниневия Суасон, — эта была миловидна, даже грубоватый покрой мужского костюма не скрывал выпуклых форм, улыбалась она вполне дружелюбно, хлопая мохнатыми черными ресницами, которые сильно выделялись на фоне золотистых локонов.
— Я тоже здесь новенькая. Добро пожаловать!
Я радушно покивала.
— Азура Гвидичче, — а вот эта наоборот выцветшая, невзрачная, несмотря на молодость, с мальчишеской, совсем плоской фигурой, бледная, с тяжелым взглядом исподлобья, глаза бледно-зеленые, волосы темные, сухие и очень тонкие. На горбатом носу такое же пенсне, как у Элоизы. Она поправила его сухим долговязым пальцем.