— А где конкретно вы работаете?
— В лаборатории мастера Жерарда Пареды при кафедре Мистических возможностей одарённого разума, — четко и бойко ответила я, благодаря Жерарда за то, что тот заставил заучить дурацкое название. Должно звучать достаточно веско: — Я участвую в исследовательском проекте «Норн», который финансирует сам совет.
— Подопытной крыской? — снисходительно улыбнулась Азура. — Я на следующий год собираюсь поступать в университет. Жаль, только в женский корпус, но я бы смогла посоревноваться в арифметике и астрономии с лучшими выпускниками мужских колледжей. Не веришь, что девушка может быть столь же искусна в науках, как юноши?
— Нет, отчего, — хмыкнула я, наблюдая, как слуги разливают по чашкам горячий травяной отвар и выкладывают на блюдо мои пирожные. — Я знаю девушку, которая могла бы поспорить со способностями в арифметике самих профессоров.
Азура кисло улыбнулась. Видно, мой ответ ей совсем не понравился. И тут голос подала Ниневия. Похоже, товарка до этого все время задвигала ее на задний план.
— А я тоже работаю. В хоре пою, — радостно поделилась она. И вправду голос у нее был густой и сильный, с очень красивыми интонациями.
— О, я думала, туда берут только мальчиков, — вот это действительно удивило.
— В хоры при храмах — да. Но мой муж Одилон, Страж в отставке, а ныне распорядитель Нового театра, позволяет себе больше вольностей, — пояснила мастерица Синкло и посмотрела куда-то за мою спину.
Я обернулась. По парадной лестнице спускался зрелый мужчина лет сорока. Стремительно лысеющий, начиная с макушки, в темных волосах по бокам особенно заметна проседь. Он был подтянутый, хорошо ухоженный и одет в добротный черный костюм строго кроя. Но отпечаток времени и тяжелой жизни отложился на его лице в виде морщин и шрамов. Шел он медленно, опираясь на изящную деревянную трость и едва заметно подхрамывал.
— Как вам отдыхается, дамы? — тихим вежливым голосом поинтересовался он, спустившись в гостиную.
— Все прекрасно. У нас гостья, — мастерица Синкло коротко представила меня. Ее муж церемониально кивнул.
— Очень приятно, рада знакомству, — улыбнулась я в ответ.
Но он не стал присоединяться к нам и тихой молчаливой тенью ускользнул в дальние покои.
— Он хороший, не смотри, что мужчина, — засмеялась, поясняя, Скинкло. — Хотя бы хлопот не доставляет, не мешает мне все устраивать. Жаль, конечно, что все стряпать от его имени приходится. Но мы, — она обвела рукой потягивающих из фарфоровых чашек травяной отвар девушек. — Все изменим. Мы заговорщики. У нас даже тайный знак свой есть.
Они все вытянули ноги из-под стола, задрали штанины показали мне пододетые под них ярко синие чулки.
— О, это так необычно, — только смогла выдавить из себя я.
— Да-да, долой тиранию мужчин! — громко, аж уши заложило, выкрикнула Зои. — Женщины имеют право самостоятельно решать свою судьбу, распоряжаться имуществом и детьми и делать все то же, что и мужчины.
— Да, — тихо и несколько обескуражено ответила я.
— Тогда присоединяйся. Пошьем тебе такую же одежду, чулки, — улыбнулась Синкло.
— Нет, мастер Жерард требует, чтобы я ходила в этом, — я показал платье и принялась оправдываться: — Он не плохой, как ваш муж, добрый, но есть определенные правила. И мне не кажется…
Синкло властно вскинула руку, и мне пришлось замолчать.
— Все они такие, пока не выдрессируешь. Но умная женщина все может. Достаточно лишь немного хитрости, изворотливости, шарма, — о да, она умела, даже в мужском платье выглядела королевой. И возраст, казалось, делал ее только красивей. — А потом они уже как болонки скачут у твоих ног, готовые принести хоть кость в зубах, хоть ларь с драгоценностями, хоть королевство в придачу. Учись, девочка, этим надо пользоваться, у тебя для этого все есть.
— Но только пока мы не получим равноправие! — добавила Зои, я аж вздрогнула.
Сомневаюсь, что на мастера Жерарда подействует мой шарм, сомневаюсь, что на него вообще что-то подействует, он железный. А вот Микаш… нет, он совсем не для веревок. Не надо его ни дрессировать, ни менять, пускай остается, как есть, застывшее совершенство. Лучше будет только хуже.
— А вы знаете, что давно, еще до исхода из Муспельсхейма у Стражей было равноправие. И женщины охотились наравне с мужчинами, — я постаралась перевести тему, чтобы замять неловкость. — Но потом они пожертвовали своей свободой, чтобы рожать и воспитывать детей на смену павшим воином. Женщины на самом деле героини почище мужчин.
Они засмеялись, и я не понимала, над чем.
— Тоже мне геройство — сопливые носы утирать, — надменно заявила Зои. Я потупилась. — Да и кому нужны эти демоны уже давно? Эти бунтовщики с юга и вовсе уверены, что демоны сказка. Так пускай и будут сказкой, нечего на нее жизни тратить. А если черная орда нападет, пускай богу своему молятся и пастырей на битву снаряжают.
— В самом деле, деточка, какие битвы? — ласковым тоном подключилась к беседе мастерица Синкло. — Да молодежь спит и видит, чтобы уклониться от службы. Карать возомнивших себя невесть кем непокорных — да, но демоны? Эта костная традиция отомрет вместе с мужским строем.
— Но кто тогда будет защищать?.. — слабо попыталась возразить я, но меня перебила Зои.
— Да кого там надо защищать? Бунтовщиков или их пособников селян? Пускай сами выкручиваются. Мы-то за толстыми стенами всегда отсидеться сумеем. А если что, болт из самострела между наглых глаз хоть засадить любой сможет. Показать?
— Покажите, — примирительно согласилась я.
Мастерица Синкло с Элоизой захихикали и стали перешептываться.
Она и вправду охотница на демонов? Я бы хотела научиться. Может, спросить, сколько демонов у нее на счету? У Стражей так принято. Но нет, сейчас, наверное, не стоит.
Мы с Элоизой ушли раньше других, в полдень. Ей надо было доделать домашние дела, потому что шесть дней придется работать в женском корпусе, а вечерами она ничего не успевает. А меня ждали невыполненные задания и раздраженная моим отсутствием Джурия.
— А ты бойкая, с первого взгляда даже не скажешь, — похвалила меня Элоиза.
— Когда живешь одна, приходится… все решать самой и не надеяться ни на чью помощь.
Элоиза кивнула:
— Мастерица Синкло обязательно захочет увидеть тебя на следующих выходных. Пойдешь?
Я согласилась без лишних уговоров. Хоть какое-то развлечение.
Через пару дней после утренней молитвы, я встретилась с Зои, и мы отправились на маленькое стрельбище, которое держали пара подозрительных типов на границе верхнего и нижнего города. Когда мы шли, я с любопытством разглядывала охраняемые патрулем ворота, разделявшие богатые и бедные кварталы города. С чужой стороны толпился разномастный люд, гомонили. Пытались правдами и неправдами прорваться на светлую половину. Стражники если и пропускали то только тех, кто был одет в форму ордена или мантии книжников, на ту сторону не шел никто.
За медьку нас пропустили во внутренний дворик, окруженный глухими стенами без окон. У дальней стены стояли соломенные чучела и деревянные столбы с мишенями. Зои принесла с собой небольшой самострел и болты в мешке. Долго и подробно объясняла мне, как его заряжать, взводить тетиву козьей ногой, целится и выпускать болт. Я наблюдала, как вздувались натренированные мышцы на ее шее, как от натуги выступает пот. Зои за три выстрела поразила три мишени прямо в яблочко, а потом передала самострел мне.
— Не спеши, это не так просто, как кажется, — улыбнулась она снисходительно, наблюдая, как вожусь со спусковым крючком.
Не ответив, я выпустила болт и попала в мишень рядом с болтом Зои. Та удивленно присвистнула, почесывая затылок:
— Что ж ты сразу не сказал, что умеешь?
— Я два года путешествовала по Мидгарду. Без таких вещей в дороге не обойтись. А где вы научились?
— Я росла вместе со старшим братом. Везде за ним таскалась, даже соревноваться пыталась. Он и научил.