Снова свистнули поводки. Собаки понеслись к выходу с площади. Охранники попытались было их задержать, но те оказались слишком проворными. Лишь клацнули зубами и умчались в сторону большой улицы. Как только наглый Лелю скрылся из виду, толпа хлынула к помосту сокрушительной приливной волной. Толкались, кричали, протягивали руки — всем хотелось урвать свой собственный кусочек чуда. Девчонки нехотя, а все же принимали их: прикасались к ладоням, улыбались, выслушивали, говорили теплые слова. Кнут и Кьел уже не собирались призывать охрану к бою. Убедившись, что все тихо, я отлучилась, чтобы вылить грязную воду из тазика в сточную канаву.
Враждебности я больше не чувствовала, как и страха. Да, прохожие продолжали коситься на меня, но в их взглядах мелькало только любопытство и никто не смел заступать мне дорогу или останавливать. Я подошла к покосившемуся колодцу, чтобы помыть тазик. Плесневела и местами почерневшая веревка нехотя отматывалась от ворота, пока не раздался плеск воды, и с тугим скрипом наматывалась обратно, когда я подымала ведро. Казалось, вот-вот веревка перетрется или разломаются трухлявые доски. Но тут мне повезло, не повезло в другом: вода оказалась тухлой. От нее дурно пахла, а сама она была вязкой, липкой, неприятного зеленовато-ржавого оттенка.
В верхнем городе за колодцами следили младшие целители из храма Вулкана: очищали воду с помощью специальных зелий, приглашали плотников, если требовалось что-то починить, либо звали лозоходцев, чтобы те искали новые места для колодцев. Здесь же все выглядело заброшенным и неухоженным. Чуть дальше, конечно, текла река, но к ее берегам прибивало столько мусора, вонючей тины и плавающей кверху брюхом рыбы, что я не решилась туда спускаться. Правда, серые уточки и зеленоголовые селезни копошились там в великом множестве, дрейфовали по течению, собирались на отмелях и, судя по всему, чувствовали себя отлично.
Вместе с пустым, с грязными потеками тазиком я вернулась на площадь, надеясь, что больше он не понадобится и заняла свое место между Джурией и Торми. Да, меня вроде как помиловали, но бросать девчонок на растерзание толпы не хотелось, тем более было заметно, что большая часть голодранцев пообщаться хотела именно со мной. Я отчетливо слышала облегченные вздохи девчонок, когда поток людей направился ко мне. Мешки с милостыней стремительно редели, а день клонился к закату, гостей меньше не становилось. Кое-кто пытался прорваться по второму и даже третьему кругу, правда, их отталкивали от нас сами возмущенные посетили.
Из-за широкой спины оказавшегося на диво сентиментальным верзилы выглянула знакомая чумазая мордашка. Яркие ленты, цветочки, поломанные дешевые украшения — все при ней. Как и большие невинные глаза. Сорока-воровка. Она дождалась, пока верзила не уйдет, и заняла собой все обозримое пространство.
— Помнишь меня? — широкая обезоруживающая улыбка, ямочки на щеках и щелка между передних зубов — почти ничего и не изменилось, ну разве она подросла немного и округлилась в груди, хотя угловатые черты подростка все еще преобладали над мягкими девичьими формами. Красивая будет девчонка, когда созреет.
— Хлоя, принцесса воров, — ответила я без интонации. Что-то ко мне зачастили самопровозглашенные монаршие особы из нижнего города. Ну Лелю хотя бы не был настолько смехоподобен. — Я спасла тебя от казни, а потом ты меня выследила в темном переулке.
Я надеялась, что она быстро отстанет, но не тут-то было.
— Ты обещала прийти в гости проведать, а сама только и делала, что пряталась, — она ткнула мне в грудь обвиняющий перст. Присутствующие начали с любопытством оборачиваться на нас. — Струсила?
Я что-то не припоминала, когда успела ей хоть что-то пообещать, но спорить было бесполезно.
— Обещала, но не смогла. У меня нет пропуска на посещение нижнего города. Был бы, я бы с радостью проведала вашу дружную семью, — а что? Набралась бы глупости побольше и сиганула с очередного обрыва. Когда уже внизу окажется не глубокая вода, а острые камни?
— Я покажу, как пройти без пропуска, если завтра на рассвете ты будешь в том переулке, где мы встретились в прошлый раз, — хитро прищурилась Хлоя, явно желая загнать меня в угол. Сплюнула себе на ладонь и протянула ее мне: — По рукам?
Я хмыкнула про себя, но ладонь все же пожала. Почему бы и нет? Уж явно тут никого страшнее Лелю не будет, а он меня помиловал. Вроде как.
— Через день. Завтра я не успею. Какой подарок ты хочешь? Может, яблоко? Знаешь, как говорят: в день по яблоку съесть — здоровье обресть, — я полезла в мешок, но там уже почти ничего не оставалось. Пару яблок и те оказались вялые и подгнившие.
— Нет, я хочу это, — она ткнула пальцем мне под капюшон. И как разглядела? Ну точно сорока!
Под капюшоном была заколка: бабочка, выложенная цветным стеклом на тонком серебряном каркасе. Подарок Жерарда прошедший день рождения. Он в отличие от Микаша в драгоценностях разбирался прекрасно. Будет злиться, если я ее отдам или не заметит? В конце концов, он не влюбленный в меня юнец, должен понять. Я открепила заколку и, аккуратно расправив грязные пряди, заколола ее Хлое с левого бока.
— Ну что, я красивая? Мне идет больше, чем тебе? — она покрутилась передо мной, чтобы я могла в полной мере оценить ее внешность.
Сзади народ уже начинал роптать, что она отнимает так много моего времени.
— Красивая, — легко согласилась я, про себя добавив, если отмыть хорошенько и одеть в приличную одежду. — У нас самая красивая Торми, а я ни на что не претендую, — я махнула рукой в сторону подруги.
Хлоя наморщила вздернутый носик и хмыкнула.
— Обычная! Так ты придешь?
— Через день, — кивнула я, и она, наконец, удалилась, освободив место другим.
Люди еще долго продолжали возмущаться наглости девчонки и просить за нее прощение. Мне с трудом удавалось сдерживать смех, слушая их серьезные рассуждения об этом происшествии.
Вернулись за полночь. «Повезло», что летом темнело поздно. Я валилась с ног, а завтра к тому же предстояло очень много всего сделать завтра, а для этого подняться следовало пораньше. Потому я не стала засиживаться и сразу легла спать. Сон захватил изморенное тело, как только голова коснулась подушки.
Утром я первым делом направилась в храм Вулкана за очищающим воду зельем. Денег за него запросили многовато, но зато не стали спрашивать зачем и куда. Видимо, Жерарду доверяли, а соответственно и его работникам. После завтрака я навестила мастерицу Синкло и, справившись о делах нашего комитета, отобрала кое-какие вещи. Остальное докупила на рынке. Тащить огромные плетеные короба с собой было тяжело. Я пожалела, что у меня нет тележки, запряженной собаками, как у короля Лелю.
В лабораторию я явилась только к обеду, но и все остальные тоже пришли поздно. Жерард прислал вместо себя посыльного с сообщением, что задержится на неопределенное время, чтобы удостовериться, что она идет на поправку. Наставники тоже не особо жаждали перетруждаться без начальства и отпустили нас пораньше, предупредив, чтобы и завтра приходить не торопились. Джурия немного побухтела, но ее не поддержали даже Сезар с Клементом. Торми радостно упорхнула незнамо куда. А мне всеобщая нерадивость была только на руку. Легла пораньше, проснулась за час до рассвета. Как раз времени хватило собраться на условленное место к рассвету. Хлоя уже ждала меня в переулке. Тоненькая фигурка в лохмотьях черным пятном выделялась на фоне утренних сумерек. Остальных тут не было. После той засады я научилась воспринимать ауры людей также остро, особенно когда они испытывали агрессивные эмоции.
— Не думала, что осмелишься, — вместо приветствия усмехнулась Хлоя и удивленно вытаращилась на корзины у меня в руках: — А это зачем?
— В гости не ходят без подарков, — пожала я плечами и всучила ей более легкую корзину.
— Тяжело! — тут же заныла она.
— Терпи, ты же хочешь стать королевой воров. Не думаю, что им так уж легко живется, — я направилась к воротам в нижний город.
Хлоя, пыхтя под тяжестью корзины, к которой все никак не могла примериться, следовала за мной по пятам и никак не могла вырваться вперед. В конце концов я сама замедлила шаг и позволила ей указывать путь. Мы петляли по подворотням и узким темным проулкам, протискивались между домами, пробираясь чужими дворами. Пару раз чуть не схлопотали от дюже злых дворников из квартала победнее. Наконец, мы остановились на углу двух очень старых плохо ухоженных домов с облупившимися стенами и раскрошившей кладкой.