— Идем! — Хлоя закинула корзину на голову и поманила меня за собой в тень, где смыкались стены.
Я нахмурилась, но последовала за ней. В тени за свисавшими с крыш засаленными холстинами прятался узкий проход между раскрошившимися стенами домов. Прощемиться в него можно было только бочком и если выдохнуть из груди весь воздух. Я прошла, только перемазала весь плащ в кирпичной крошке.
— Чтобы пухлые чистоплюйки из верхнего города не повадились, — ответила на мой неозвученный вопрос Хлоя, пока я остервенело отряхивалась и натягивала капюшон поглубже.
Идти старалась, таясь, хотя люди враждебности не выказывали. Снова смотрели с любопытством и даже с опаской. Хлоя же наоборот двигалась у всех на виду, вприпрыжку, напевая под нос какую-то песенку. А ведь еще полчаса назад на тяжесть корзины жаловалась!
Вскоре мы добрались до старой разбитой лачуги, ютившейся между такими же нуждавшимися в основательном ремонте хибарами. Глинобитные дома, покосившиеся от того, что каждое новое поколение стремилось надстроить еще один этаж, а стены на такую тяжесть рассчитаны не были и вот-вот грозили обвалиться. Судя по встречавшимся по дороге развалинам, так оно и случалось время от времени.
Дом Хлои был ниже прилежащих. Видно, жили там одной семьей или даже на надстройку денег не хватало. Дверь заменяла прохудившаяся занавесь из холстины. За ней пряталась одна единственная комната, она же столовая и прихожая. Стены облупившиеся, все в трещинах, пол земляной грязный, пыльный, неметеный. Маленький пошарпанный столик у закопченного очага, чуть дальше набросанные хаотично соломенные тюфяки и грязные одеяла. Старших не было, в том числе и главаря Лино, которого я побаивалась. Четверо мальчишек от десяти лет до пятнадцати без дела слонялись из угла в угол, на улицу и обратно. Пятый все еще спал на тюфяках.
Пыль защекотала нос, и я чихнула.
— Все, это Светлая госпожа. Я ее привела, как и обещала, а вы не верили, — собрала вокруг себя мальчишек Хлоя и начала беззастенчиво хвалиться перед ними. — Все исполняют волю королевы воров, даже она.
Мальчишки только жали плечами, явно не желая вступать в спор.
— Мое имя Лайсве Веломри, — представилась я, потому что от претенциозного прозвища меня передергивало. И принялась разбирать корзины. В основном пожертвованная комитетом поношенная одежда и кое-какие продукты: пшено, мука, яйца, немного зелени и овощей, самые дешевые фрукты — мелкие яблоки. Все, на что хватило моих скудных средств. Впрочем, я спохватилась, не добравшись даже до середины. Грязно так — только пачкать.
— Надо здесь убрать, — сказала я, ища глазами что-нибудь похожее на метлу.
— Зачем? Все равно через пару дней грязно станет. А может даже быстрее, — ответила Хлоя. Тут уж мальчишки ее поддержали.
— Значит, нужно каждые пару дней убирать, чтобы грязь не скапливалась. В ней кУли, демоны болезней, множатся, — возразила я, обнаружив в углу основательно покрытый паутиной огрызок из сточенных прутьев, отдаленно напоминающий метелку.
— Да в эти сказки про демонов, небось, только высокородные чистоплюйки верят, вроде тебя, — отмахнулась Хлоя и вместе с братьями полезла в корзины, верно, решив, что раз подарки, значит, уже им принадлежат.
Я пожалела, что не взяла с собой передник, и принялась снимать паутину и выметать грязь. Хорошо бы было побрызгать водой, но с колодцем тоже еще требовалось повозиться.
— А украшения? — недовольно надула губы Хлоя, когда с братьями выпотрошила все корзины, вывалив содержимое на стол. Мальчишкам до украшений не было никакого дела, они удовлетворились яблоками и разошлись.
— Там есть пару красивых платьев, — я полезла под стол, чтобы выгрести горы пыли и оттуда.
— Да фу! Унылые поношенные платье прачки, а я хочу как у высокородной!
— Хочешь душиться в корсете, таскать под юбкой каркас из железных обручей и чтобы волосы так туго закололи в высокую прическу шпильками, что голову сводило от боли? — усмехнулась я. — А ходить нужно в туфельках настолько маленьких и узких, что приходится поджимать пальцы, а то и вовсе их отрубать.
Хлоя поджала губы и прищурилась, явно не веря.
— А в довершении ко всему тебя выдадут замуж за какого-нибудь противного слюнтяя, который к тому же спит и видит, как от тебя избавится, а на твое место привести какую-нибудь грудастую горничную.
— Вот еще! Я ему ножичком под ребрами пощекочу — сразу всю дурь забудет, — она выхватила нож из-за пояса и выставила ее вперед.
Заученным движением я перехватила ее запястье и резко вывернула. Оружие безвольно упало на пол.
— Больно! — Хлоя громко застонала, и на ее крики сбежались мальчишки.
Я отпустила и снова принялась подметать. Хлоя потирала выкрученную руку и посылала мне испепеляющие взгляды.
— Зачем?
— Чтобы ты, наконец, поняла: люди для Стражей смешной противник, а хрупкая девчушка, кем бы она себя не мнила, не справится с сильным взрослым мужчиной. Лучше не нарывайся. Пока ты безоружная маленькая девочка, тебя могут и пожалеть.
— Не нужна мне ничья жалость, — она подняла нож и спрятала его себе за пазуху.
— Давно вы без родителей? — поинтересовалась я, чтобы растопить лед.
— Мама умерла, когда Бурро родился. Слишком много детей — так соседи говорили. А отца через пару лет в «Дюжептице» прирезали. Старшие их еще помнят, а мы совсем плохо, — Хлоя вначале поникла, а потом вдруг просияла: — Зато мы сами себя растим. Это намного веселее, чем с занудными взрослыми. Начо обещал сделать меня королевой, когда я вырасту. Сказал, что даже Лино уговорит. А если уговорит Лино, считай, дело в шляпе!
Я потеряла нить ее рассуждений, пока выметала пыль за порог. Столько ее было — целые горы! Это я еще не разбирала тюфяки. Вернулась в дом и пошла будить лежебоку. В конце концов, времени уже много, пускай даже он куролесил всю ночь, как бродячий кот.
— Вставай, — толкнула я его рукой, когда на голос он никак не ответил.
— Светлая госпожа, не мучайте Бурро. Ему и так плохо, — попросил один из братьев Хлои, самый меньший.
— Что с ним? Перегулял?
— Нет, ему просто плохо. Оставьте его в покое! — потребовал старший из мальчишек.
Похоже, они волновались. Я повернула Бурро к себе и стянула с него одеяло. Бледная кожа была мокрой от пота, лоб горел. Густые, как у сестры ресницы, приподнялись с явным усилием, открыв подернутые мутной пеленой глаза. Сдавленно застонал.
— Давно он так?
— Да у него просто зуб болит. Чуть оклемается — сходит к кузнецу и все пройдет, — попытался отмахнуться старший и потянул меня за руку прочь, но я отказалась сдвигаться с места.
Положила голову Бурро к себе на колени и приподняла его верхнюю губу. Десны были опухшие, красные и ощутимо пульсировали у меня под пальцами.
— Он очень плох. Никакой кузнец тут не поможет. Его надо вести к целителям.
— Да эти шарлатаны его угробят, — замотал головой старший. — Какого демона вы распоряжаетесь в чужом доме как в своем?! Я позову Лино!
— Зови, — легко согласилась я. Лино хоть и бандит, но взрослый. Должен понимать, чем это все чревато. — Хлоя, надо умыться и переодеться. Мы поведем Бурро в храм Вулкана.
— Почему я? — заупрямилась она совсем по-детски, примеряя на себя мою заколку. Зеркала у них не было, а иначе, я уверена, она бы от него не отходила.
— Потому что ты выглядишь приличней всех.
Я взяла ее за руку и потащила на улицу.
— Не надо мне мыться. Я месяц назад в речке купалась. От меня даже не пахнет совсем ничуть вот ни капельки, — канючила Хлоя, пока я тянула ее к колодцу. — К тому же он протух давно. Там уж точно кУли водятся.
— Ты же в них не веришь, — усмехнулась я. — Сейчас мы их потравим.
С этими словами я выплеснула в колодец все до последней капли зелье целителей. Хлоя удивленно вытаращилась и перегнулась через деревянную перегородку, чтобы заглянуть внутрь. Я едва успела ее оттащить, когда вверх с оглушительным шипением ударил фонтан, обдав нас студеными брызгами.