Я покачала головой и покорно уселась на обитый бархатом диванчик у двери. Сложила руки на груди, показывая смирение. Подействовало — Сольстис пожал плечами направился во внутренние покои. Как только он скрылся из виду, я прильнула к замочной скважине. Видно было плохо. Микаш сидел на стуле спиной к двери, за руки с обеих сторон держали телепаты. Маршал безотрывно смотрел ему в глаза. Я приложила к скважине ухо. Прислушивалась изо всех сил.
— Остенки — это ведь зареченское название? Что-то не припомню такого названия, — Гэвин, видимо, уже начал допрос. Первые реплики я пропустила.
— Да-а-а… — неуверенно и непривычно робко тянул Микаш. — Это маленькое село на юго-западе. Его больше нет.
Дальше последовал очень долгий утомительный пересказ всей его жизни с самого рождения. Гэвин постоянно его останавливал и дотошно выспрашивал мельчайшие детали, которые Микаш явно припоминал с большим трудом. Про семью чуть ли не до десятого колена, про распорядок дня в селе, про ощущения во время схватки с Ходоками, про быт в замке Тедеску, про убранство внутренних покоев Ильзара, про северных животных… Зачем ему это все понадобилось только? А когда Микаш уставал или пытался уйти от ответа, телепаты вытягивали из него слова внушением. Папа делал так со мной дома, не так, конечно, грубо и настырно, но все равно приятного мало. Голос Микаша скрипел, как несмазанные дверные петли, язык еле ворочался, но он продолжал говорить. Только через час они закончили. Я поспешила отпрянуть от двери, так как дознаватели уже шли к выходу. На звук шагов вышел Сольстис с подносом в руках и, попрощавшись со Стражами, зашел в кабинет. Дверь за собой не затворил, и я снова приникла к щели. Так видно и слышно было намного лучше.
Микаш без сил обвис на стуле и закрыл глаза. Гэвин в задумчивости барабанил пальцами по столу. Сольстис снял с подноса чашку с дымящимся напитком и протянул Микашу — тот опрокинул ее в себя одним залпом и снова закрыл глаза. Вторую Сольстис отдал маршалу. Тот принялся вертеть ее в руках, грея ладони о стенки.
— Поищи в списках погибших во время испытания кого-нибудь из незнатного рода и без живых родственников. Сможешь? — обратился он к Сольстису.
— Да, конечно, — несколько обескуражено ответил тот, явно не понимая смысла приказа.
Гэвин кивнул и поднял глаза на Микаша:
— Так ты еще хочешь стать Стражем?
Он встрепенулся и недоуменно уставился на маршала, едва заметно приоткрыв рот. Словно боялся поверить своим ушам:
— Что вот так просто?
— Ну дар, конь и меч у тебя есть. Это, — Гэвин достал из сумки Микаша косу пересмешницы, — вполне сгодится за трофей с испытания. А в остальном не вижу никаких проблем.
— И что без обмана? — упорствовал Микаш.
Гэвин гортанно рассмеялся:
— Я не милорд Тедеску. Мне нет резона обманывать наивных мальчиков. Мне нужны сильные и способные воины, которые хотят бороться с демонами. А пока орден больше занят религиозной склокой на юге, рук здесь не хватает. Нет смысла разбрасываться людьми, только потому что они родословной не вышли. Если ты готов терпеть все тяготы походной жизни и не боишься закончить жизнь в пасти демона, то ты мой человек.
Микаш взлохматил волосы пятерней, его лицо просияло, усталость как рукой сняло.
— Я… я не знаю, что сказать. Спасибо! Клянусь, вы не пожалеете. Я буду служит вам верой и правдой. Я… — Микаш поднялся и сделал шаг к столу, чтобы выказать почтение, но Гэвин выставил перед собой руки.
— Не стоит. Клясться будешь завтра в полдень на церемонии посвящения.
Микаш немного стушевался, но продолжал сиять широкой улыбкой.
— А теперь ступай спать. Слуги покажут гостевые покои, а после посвящения орден пожалует тебе собственное жилье. До похода осталось всего два дня, так что советую не терять времени даром.
— Так мало? — опомнился вдруг Микаш. — Но я же только с дороги…
— Что поделать, разлеживаться и раскачиваться времени нет. Поле брани — не место для неженок и слабаков. Ты всегда можешь отказаться. Просто скажи нет.
— Нет-нет, то есть я готов хоть сейчас. Простите!
— И прекрати лебезить и извиняться. Может, милорду Тедеску это и нравилось, но меня раздражает. Ступай.
Микаш коротко кивнул и выскочил за дверь, едва не сбив меня с ног. Я потерла ушибленный лоб и посмотрела на него недовольным глазом. Второй зажмурила.
— Меня приняли, представляешь? Приняли! — он подхватил меня на руки и закружил по коридору, так, что даже дыхание сперло. Изнутри поднималась какая-то сварливость. Ну да приняли, молодец, но мне-то какой с этого прок? И вообще он ведет себя, как дите малое. Вон даже мастер Гэвин заметил. И просто… просто не получалось за него порадоваться.
Сольстис вышел и кликнул слуг. Только тогда Микаш опомнился и поставил меня на пол.
— Поздравляю, — слабо улыбнулась я, пытаясь унять головокружение.
Слуги выжидающе смотрели на нас. Я подтолкнула его к ним. «Ну же, не мнись, иди, ты уже и так не с лучшей стороны себя показал». На самом деле я не хотела, чтобы он понял мои чувства, не хотела оставаться с ним дольше и фальшиво улыбаться. Хотя может и стоило показать ему, какая я на самом деле. Тогда бы он отстал… навсегда.
— Завтра в полдень посвящение. Ты же придешь, правда? — Микаш схватил меня за руку и заглянул в глаза.
Я кивнула, чтобы он, наконец, отстал. И он ушел вместе со слугами. Сольстис был в кабинете. Я снова осталась одна и от скуки вернулась к подслушиванию у двери.
— Письмо главе совета точно с началом службы передай, — Гэвин вручил Сольстису тот самый лист, который дописывал до нашего прихода. — Нужно опередить Жиглиуса с его кляузой, иначе совет опять начнет вставлять мне палки в колеса.
— Конечно, все будет в лучшем виде. Но не стоило вам… ни с Ратом, ни тем более с этим молодчиком, — деликатно заметил помощник. — Уж он-то не ваш старый друг и вы не обязаны за него так хлопотать.
— Ай, одной проблемой больше, одной меньше, без разницы уже. Все равно моя репутация уже подмочена так, что ее ничто не спасет, — отмахнулся Гэвин, потирая переносицу. — А у парня мощный дар, он юн и горяч. Кто знает, каких глупостей может наделать, если оставить его без присмотра или тем более несправедливо обидеть безразличием. А так… видел, как загорелся его взгляд, Сольстис, когда в последний кто-то из высокородных настолько хотел сражаться, чтобы готов был терпеть ради этого любые унижения и согласился идти в поход сразу же после двух лет беспрерывных скитаний? Нет, таких надо держать поближе и направлять в нужное русло. Двоих опасных перебежчиков мы уже сегодня потеряли, подарить врагам еще одного — запредельная глупость. Если что, уж лучше я сам от него избавлюсь.
Я испуганно выдохнула и тут же зажала рот рукой.
— Кто там? — отозвался Гэвин.
Слишком поздно, он услышал. Я вышла из-за двери не дожидаясь, пока Сольстис сам меня не выведет.
— А, юная госпожа Веломри, совсем про вас забыл, простите великодушно, — кивнул он и сцепил руки на груди. — Проходите, пожалуйста.
Он кивнул Сольстису, и тот послушно вышел, оставив нас наедине.
— Вы же обещали судить нас по нашим поступкам, а не по наветам и знатности рода. Он хороший, лучший из всех, кого я знала. И он поверил вам, а вы только и ждете, когда он оступится, чтобы убить его, как вы убили этого одержимого сегодня.
— Подслушивали? — он удивленно вскинул брови, но не выглядел разозленным. Мягко улыбнулся и заговорил обезоруживающе спокойным тоном: — Похвально, что вы так печетесь о своем друге из безродных, среди нашей молодежи такое редко встретишь. Но, поверьте, опасность ему угрожает ничуть не большая, чем кому бы то ни было из моих людей. Я в ответе за каждого них, в ответе не перед вами и вашим другом, а перед всеми людьми Мидгарда, поэтому обязан судить и карать, если возникает необходимость. Но поверьте, будь моя воля, этот клинок, — он положил на стол свой облегченный клеймор в простых кожаных ножнах, украшенных лишь растительным орнаментом, — никогда бы не обагрился человеческой кровью.
По его лицу сложно было понять, насколько он искренен. А телепатия, насколько я поняла, с ним и вовсе была бессильна. Поэтому я заглянула ему в глаза и процедила сквозь зубы: