Микаш встал, вынул из ножен меч левой рукой и сделал пробный замах, со свистом рассекая воздух. Гэвин удивленно вскинул брови. Микаш перебросил меч в правую руку. Привычная тяжесть шершавой, обмотанной грубой кожей рукоятью, приятно легла в ладонь. Рука тоже будто обрадовалась, истосковавшись по сердечному другу. Клинок запел, описывая дугу, извернулся, поразил невидимого врага, отзываясь радостным звоном.
- Э, нет, ты давай поаккуратней, - покачал головой Гэвин. – Не хочу тебе следующую награду посмертно присуждать.
Микаш покорно вернул меч в левую руку и спрятал в ножны.
- Не подписывал бы, - Гэвин показал листок Микаша с прошением. – Да некого на ночную вылазку послать. Нужно действовать тихо, быстро и по возможности незаметно. Четкое исполнение приказа и никакой самодеятельности.
- Все будет в лучшем виде. Теперь уж точно, - предельно честно ответил Микаш и выдержал суровый взгляд маршала. Чтобы выжить, нужно ему довериться, ведь он уже не раз доказывал свою правоту, когда Микаш ошибался.
Гэвин вкратце обрисовал диспозицию, задачи и план.
- Ступай к своим. Завтра утром чтоб был на построении в лучшем виде.
Микаш просиял и уже направился к выходу из палатки, как Гэвин его окликнул:
- Стой! А партию доиграть?
И вправду.
Не успел он дойти до своего отряда, как дорогу заступили знакомые силуэты. Лица в темноте было не разглядеть, но по аурам сразу понятно: Вильгельм и его подпевала Рейстлин. Только их не хватало. Первый вышел вперед, положил руку Микашу на больное плечо и крепко сжал.
- Куда идешь, штабная крыса, неужто уже выздоровел? - пальцы все больнее впечатывались в плечо, словно норовили пробить насквозь.
- Как видишь, - ответил Микаш, изо всех сил стараясь сохранить самообладание.
Вильгельм наконец отпустил. Заговорил Рейстлин, пока его высокородный товарищ по обыкновения «сохранял беспристрастное лицо»:
- Все смеялись, как ты пораниться умудрился на таком плевом задании. Говорили, что специально подставился, потому что струсил дальше сражаться. В штабе да в целительской палатке всяко отсиживаться легче, чем на поле боя шкурой рисковать.
- Это кому как, - все также спокойно выдержал Микаш. – Я бы лучше и повоевал, даже полудохлый. Но рад, что доставил вам веселье. Оно продлевает жизнь.
Микаш зашагал в стону горящего вдалеке костра, показывая, что разговор окончен, но так просто его отпускать явно не собирались. Рейстлин забежал вперед и встал перед. Поцокал языком:
- Неучтиво, голодранец безродный, уходить, не дослушав знатных особ!
Микаш выгнул бровь. Оскорбить пытается? Ну да, был бы он действительно безземельным, было бы великое оскорбление, а на правду кто ж обижается. Правдой гордятся. Но молчат.
- Это ты-то знатный? Слыхал я, что твой отец все родовые земли прокутил, оставив свою семью в долгах перед собственными же вассалами. Так что вряд ли у тебя есть чем передо мной похвастаться. А почтенный мастер Холлес, - Микаш поклонился в пояс, как когда-то делал перед милордом Тедеску, когда тот грозил немилостью. – Пускай сам за себя говорит.
- Спеси в тебе что грязи, а гордости, поди, на короля с лихвой хватит. Ничего с ними не добьешься, уж поверь мне, - рассудительно отвечал высокородный хитрец. – Будешь брезговать влиятельными знакомыми, так и останешься пустым местом, как ты из кожи не лезь.
Оставив последнее слово за собой, Вильгельм зашагал прочь, а Рейстлин потрусил следом. Микаш потер разбереженное плечо и направился к костру. Влиятельные знакомы, нет уж, это унизительно. Любой чин, любая привилегия должна быть оплачена своими собственными заслугами, потом и кровью. Иначе это как подтвердить, что сам ты и выеденного яйца не стоишь.
Микаш нахохлился, потуже запахиваясь. Еще шаг, и сидевшие у костра вразвалочку товарищи его увидели. Подскочили, как по команде, и бросились к нему: жать руку, поздравлять, обнимать. Один Орсо стоял в стороне. Был тут за главного, пока Микаш отсутствовал. Будет ли рад или наоборот пожалеет, что вожделенную должность придется уступить?
- Ты к нам проведать или останешься? – отстраненно спросил он.
- Останусь. Вот приказ маршала, - Микаш протянул ему бумагу с печатью.
Орсо смотреть не стал – заглянул в глаза.
- Сам-то как? Затянулась рана? – он обнял Микаша и со всей дури треснул по плечу кулачищем, проверяя на прочность. Разбереженная еще Вильгельмом, рана заныла с новой силой. Микаш скрипнул зубами. – Вижу, что не до конца. Ты давай это… поосторожней, не подставляйся больше так. Мы с парнями решили, что ежели чего, то в следующий раз будем тебя до последней капли крови прикрывать. Негоже это – второго командира подряд терять.
- Я буду помнить, - Микаш улыбнулся.
Все-таки приняли. После первых боев смягчились, после первого похода признали, но приняли как своего, похоже, только теперь. Кое-кто сменился, пришли те, кто и не помнил старого командира Фейна и дрязги из-за назначения Микаша. Воспринимали теперь как героя нескольких походов, сильного и благородного, и не ставили под сомнение его приказы. С ними было легко и не страшно повернуться спиной.
Допоздна просидели у костра, пили бражку по кругу, травили байки. Микаш хоть и старался не переусердствовать, а все равно проснулся поздно, да еще с затекшим от того, что его накануне постоянно тревожили, плечом. Стал собираться на построение и только тогда обнаружил, что его сапоги сверху донизу оказались перемазаны в конском навозе. Даже внутрь накидали. Дрянь!
Поминая на ходу все непристойности, которые знал, Микаш побежал к ручью отмывать их. Навоз – не страшно, навоз – не беда. Под ним оказалось что-то мерзкое, липкое, похожее на деготь. Вонючее и несмываемое. Затрубили горны к построению. Микаш плюнул на все, натянул сапоги, как были, и побежал на плац.
Его отряд уже выстроился в шеренгу с остальными по команде бдительного Орсо. Микаш встал перед ними, заложив руки за спину и высоко задрав подбородок. Командовал их ротой лорд Мнишек, немолодой уже рыжий кундец с седыми проплешинами, невысокий и сухощавый. Он не столько следил за мастерством и дружеской атмосферой в армии, сколько за дисциплиной и чистотой. Педантичен и придирчив был до одури. До посинения мог заставлять маршировать нога в ногу. А пришедших на построение в непотребном виде одаривал несколькими нарядами вне очереди.
Микаш отыскал глазами Рейстлина – он стоял перед своим отрядом через пару командиров. Даже отсюда было заметно, как он ухмыляется. Скотина! А вот Вильгельм, который стоял по соседству, был как всегда собран и бесстрастен. Ну конечно, грязную работу за него другие делают, а его высокородные руки всегда чистыми остаются. Ничего, в один из дней…
- Командир?… – обратился к нему лорд Мнишек, рачительно оглядев весь отряд у него за спиной.
- Остенский, - устало напомнил Микаш.
Тот не удостоил ответ и кивком.
- Что за непотребный вид? – теперь такого же осмотра с пристрастием удостоились сапоги Микаша. Старый лис брезгливо поморщился. - Или вы думаете, дружба с маршалом позволяет вам не соблюдать дисциплину? Какой вы пример подаете своим воина!
- Простите, мастер Мнишек. Такого больше не повторится, - по привычке, сохранившейся еще со времен служения у милорда Тедеску, покорно ответил Микаш.
Но это старого лис не смягчило.
- Конечно, не повторится. Еще один рапорт за нарушение порядка, и вас снимут с должности. Командование отрядом – работа ответственная. А для вас, как я вижу, ответственность – пустой звук. И не отговаривайтесь недавним ранением. Если маршал счел, что вы здоровы достаточно, чтобы вернуться в строй, значит, ни в каких поблажках не нуждаетесь.
- Так точно, мастер Мнишек. Я запомню, - коротко и бойко отрапортовал Микаш, желая как можно скорее покончить с выволочкой.
Хорошо, что ближайшие недели в основной армии их не будет.
- Разойдись!
Начались спешные сборы: провиант, вода, теплые вещи. Легкое оружие – луки, стрелы, метательные ножи - больше на дальний бой рассчитанное. Выдвигаться собирались пешими – далеко там на лошадях не проедешь. Все равно бросать придется. Да и прокормить их там нечем будет.