Выбрать главу

Сон вышел поверхностным, тревога приковывала цепями к реальности и не позволяла ускользнуть за грань. Любой шорох – Микаш готов был потянуться за лежавшим рядом мечом и встретить враг лицом к лицу, хоть и знал, что оружие тут бесполезно и даже вредно.

Они пришли в предрассветный час, когда уже ничего не предвещало. И Микаш, измучившись, совсем расслабился. Звон будто с эскендерских колоколен оглушил. Что-то сверкало, жужжало, озаряло каменные своды пещеры слепящими вспышками.

- Больно! Аааа! – раздавались ото всюду крики.

- Стойте! Не двигайтесь! Стойте! – орал Микаш, силясь перекричать звон. Обхватывал темные силуэты товарищей внушением, когда успевал их разглядеть, и позволял шевелиться. Первого, второго, третьего… и до одиннадцатого добрался. Хоть бы успел до того, как стало слишком поздно!

На мгновение все смолкло. Милостивая тьма укутала безмятежной тишиной. Чтобы тут же взорваться дикой непереносимой болью.

- Аааа!

Свет, звон, рой мелких жалящих тварей накинулся на больное плечо, словно стремился вскрыть рану и выесть всю плоть. Голос сорвался от криков, сознание начало ускользать. Тогда хоть было быстро…

«Погодите… мы…», - мысленно взывал он, пока еще мог.

Свет чуть померк, боль слегка отпустила. Микаш прикрыл лицо здоровой ладонью. Между растопыренных пальцев проступил силуэт крохотного существа: серебристые стрекозьи крылья, лысое, похожее на человечье тело, покрытое бледно-голубой кожей, черты лица заостренные, особенно выделяются большие оттопыренные треугольные уши, вытянутый лысый череп венчает зубчатый венец. Сильф, это точно он.

- Как смеешь ты, презренный червь, нарушать наши границы и обращаться к нам? – зазвучал в голове звенящий высокими нотами голос.

- Я Страж из племени первородных. Мы хотим очистить вашу землю от заполонивших ее демонов. Пропустите нас!

Сознание немного прояснилось, но усилий приходилось прилагать много, чтобы отвечать четко. Парней он уже не держал, даже не ощущал. Казалось, во всем мире остался только он и сильф. Хотя вначале по ощущение выходило, что духов воздуха – хранителей теснины, здесь собралось целое полчище.

- Вы, духи злопакостного огня, какая нам разница, кто топчет наши владения?

- Мы первородные, дети стихий. Заклинаю!

- Первородные, - рассмеялся ему в лицо сильф. – Дети пришельцев, такие же захватчики, как духи злопакостного огня. Пришли, заварили кашу и сбежали, заставив отдуваться всех остальных. Где твой хозяин, почему подсылает вместо себя жалких слуг?

Микаш глубоко вздохнул. Маршал говорил, что будет туго, нужно продержаться, на него рассчитывают.

- Он ждет вместе с воинством на другой стороне долины, чтобы встретиться с лихом лицом к лицу. Мы должны обеспечить его победу, иначе ифриты выжгут всю вашу долину и пойдут дальше.

- Да я не об этом еще одном слуге, что знает больше других слуг. Я о проклятом сыне высокого неба, о том, кто сидит у тебя на плече и дергает за нитки, но никогда не показывает свое лицо.

Микаш передернуло. Нет, нельзя поддаваться их словам. Маршал сказал, они разумны и сильны, не стоит с ними ссориться, лучше задобрить. Достал из-за пазухи старинный серебряный перстень с изображением крылатого сильфа, украшенного алмазом чистой воды. Гэвин сказал, что за эту безделушку можно купить большое поместье с прилегающей землей, но на самом деле ценность перстня куда больше, чем можно себе представить. Семейная реликвия – ответил маршал на вопрошающий взгляд Микаша. За тысячу лет походов против демонов подвалы родового замка от таких безделиц ломятся. Микаш, конечно, не поверил, но возражать не решился.

Вот теперь протянул перстень сильфу, как велел маршал:

- Это наш дар – ваше освобождение от тяготящей вас службы. Пропустите нас через ваши владения и укройте от демонов, тогда вас больше никто не потревожит, - Микаш не знал подробностей, просто повторял то, что сказал маршал.

- Глупый раб, который даже не знает, что у него нет собственной воли, какую свободу ты можешь предложить моему народу? Мой соплеменник мог убить вас еще там, у русла высохшей реки.

- Но не сделал этого, - с вызовом ответил Микаш. Эмоции нелюдей не передавались ему через эмпатию, но разум угадал страх легко. Очень похоже вели себя туаты: помогали словно под принуждением, опасаясь чего-то, что было доступно только им.

- Не сделал, потому что ярость проклятого небесного племени знакома нам слишком хорошо, - сильф смерил его презрительным взглядом. – Мы пропустим вас через теснину, но если твой хозяин посмеет еще хоть раз к нам взывать, то прослывет не только братоубийцей, но еще и клятвопреступником.

Едва договорив, сильф метнулся к перстню. Тот тут же исчез в яркой вспышке, и злой белый рой снова набросился на больное плечо. Микаш взвыл. Твари вырывали руку заживо. Нет! Нет! Тогда он навсегда останется калекой! Сознание не справлялось, градом катил пот, дыхание вырывалось с натужными хрипами, пока все не растворилось в пустоте.

Проснулся от того, что на лицо падал яркий дневной свет. Аж глаза заслезились с непривычки. Микаш бросился ощупывать больную руку. Вроде на месте. Вроде даже не болит и скованности былой не чувствуется. Он стянул край рубахи, внимательно вглядываясь в свое плечо. Даже шрама не осталось!

Микаш обернулся на остальных. Они мирно посапывали вразвалочку, словно и не было нападения сильфов ночью. Первым проснулся Орсо, за ним начали потягиваться и остальные. Умывались, раздували потухший костер, тихо перешептывались, досадуя, что проспали. И ни слова о том, что было ночью, словно и не было ничего. Но не мог же шрам пропасть сам?

Выдвинулись сразу после проглоченного на ходу завтрака. Переход предстоял долгий, а ночевать в глубине тесного прохода, где даже лечь вряд ли получится, никому не хотелось. За ночь ободрился и поправился не только Микаш. В парнях чувствовался прилив новых сил, шагали бодро, энергично, с энтузиазмом перебираясь с камня на камень, подтягиваясь на высокие кручи, цеплялись за стены, аккуратно переступали по мокрым и скользким от струящегося внизу ручья валуном. Скальные стены сходились все уже и уже, карнизы и выступы поднимались все выше, а потом резко обрывались, что приходилось прыгать. В конце концов проход сузился настолько, что понадобилось снимать мешки и протискиваться боком, выдохнув из груди весь воздух. На обед не останавливались: заглотили на ходу пару орехов и запили водой. Утром слишком много времени потеряли.

Микаш был рад, что подгонять не приходится, можно заняться своими мыслями. Все же сильфы и слова их предводителя никак не шли из головы. Микаш все вертел их так и эдак, как куски мозаики, которые никак не хотели стыковаться друг с другом, чтобы показать полную картину. Догадка теплилась в мыслях, но он снова счел ее слишком смелой и отмел, а все увиденное и услышанное аккуратно разложил в тайной комнате у себя в голове по полочкам, чтобы если появится новая зацепка, новый кусочек мозаики, попробовать собрать ее снова. Как делал всегда.

Сумерки наползали стремительно удлиняющимися тенями, обманчиво прятали опасности, облекали неподвижные серые каменные глыбы в тревожные силуэты притаившихся демонов. Ноги гудели от усталости, все тело сделалось липкое и грязное от смешанной с потом пыли. До выхода добрались только к восходу луны. Дежурные лениво занимались костром и снедью, пока остальные остужали передруженные ноги в студеном ручье и отдыхали, подстелив на жесткие камни одеяла.

- Ничего страшного. Вот выйдем из теснины, боком Перепутов лес минуем и легче станет. Совсем недолго перетерпеть осталось, - подбадривал остальных Орсо, пока Микаш в угрюмом молчании вглядывался в темноту, застилающую пеленой выход. Непроницаемое будущее. Даже звезд с луной не видно.

- Мы ведь не пойдем в Перепутов лес? – подозрительно спросил Орсо, устраиваясь рядом с Микашем.

Тот не ответил.

- Маршал ведь не к Терракотовой башне нас посылал? – ну что тут ответить? - Слушай, если он по какой-то причине решил сжить тебя со свету, то нас следом тащить совершенно незачем.