Малышка родилась в конце весны, и впервые взяв ребёнка на руки, она вспомнила всё… Вспомнила родную веску, хутор, Жара, кражу коровы, дорогу через всю страну на север, Саврию, тсаревну… Вспомнила всех людей из своей прошлой жизни. Вспомнила забытые события. И, конечно, вспомнила его, человека, найденного ею в теле крысы, высокого белокосого воина, того, кого любила больше жизни. Того, кто был настоящим отцом её маленькой дочки.
А ворот над перекрёстком дорог смогла не только вспомнить, но и вопреки всем прогнозам, снова ощутить. Даже вернее будет сказать, что когда в голове всё встало на место, она поняла: дар и не уходил никуда, просто, как и её память, на время уснул. Она ведь и не переставала видеть образы, снова наполнившие сознание — просто долго не могла до них дотянуться — а теперь снова могла! И хотя раньше она прямо-таки мечтала избавиться от дара, сейчас неожиданно обрадовалась, почувствовав себя невероятно сильной.
Она без стеснения и страха рассказала Яромиру всю свою жизнь до момента их встречи и призналась, что ребёнок не его — впрочем, это было и так яснее ясного.
— Решай сам, что делать, — сказала она в конце своего повествования. — Я тебя не обманывала. Теперь можешь выгнать меня вместе с дочкой — это твоё право.
Яромир, естественно, весьма и весьма раздосадованный, стоял отвернувшись к окну. Однако выгонять девушку, которая так запала ему в душу у него и в мыслях не было — его просто жуть брала, когда он думал, что может остаться без неё! Ну, и в самом деле, она была с ним честна.
— Раз ты всё вспомнила, — со вздохом произнёс он, словно не слыша её реплики, — то может быть, и имя своё теперь мне скажешь?
— Меня зовут Рыска. Можно Рысь. Я наполовину саврянка. Выросла в дремучей веске, а кто мой отец, не имею ни малейшего представления, — кратко рассказала она. — Тебе такая нужна? — спросила она, подводя сказанному итог.
Яромир повернулся и посмотрел на жену тоже с горечью, но и с великой нежностью.
Роды меняют женщину — может быть, это осознание материнства так влияет, но любая, оправившись от связанных с появлением на свет младенца жутких страданий, вдруг расцветает и раскрывается, подобно самому красивому цветку. И это невозможно не видеть, ибо это во всём: в аккуратных движениях, когда она берёт на руки новорождённого, в мягкой улыбке, которая озаряет счастливое лицо, в голосе, в глазах. Изменилась и Рыска, став для Яромира ещё более прекрасной и желанной.
— Очень нужна. — проговорил он в ответ. — Ещё больше, чем раньше… Я люблю тебя. И буду любить её, — с этими словами он взял ребёнка у жены. Девочка уставилась на него удивлёнными глазками, такими светлыми, жёлтыми, похожими на кошачьи. — Она будет мне и дочерью, и наследницей, как и все остальные родившиеся у нас дети.
***
В тени замка было прохладнее, чем на просторе полей. Однако город был грязный, и никаких положительных эмоций не вызывал, а тем более сейчас, когда Рыска так устала. Единственной её мечтой была прохладная комната и такая же ванна. Вот только бывала она уже в этом замке, хоть и давно, но вряд ли здесь что-то могло измениться. И хотя старый хозяин давно умер, новый — его родной сын, и наверняка всё здесь по-прежнему. Однако в замке, выстроенном из камня, хотя бы дышалось легче, чем на улице.
Яромир тем временем сердечно обнялся с братом и поспешил вместе с ним в кабинет: они давно не виделись и хотели поскорее выпить за встречу, пообщаться, поделиться новостями. Жену и дочь он поручил заботам служанки, обязавшейся проводить и разместить госпожу.
Комната, которую выделили Рыске оказалась небольшой, но вполне уютной, на втором этаже, близ северной башни. Придирчивая госпожа осталась довольна. Отдав слугам распоряжения по поводу ванны, она вышла на балкон и осмотрелась. Платье, в котором она пойдёт на сегодняшний ужин, можно выбрать и позже, а пока следует вымыться и отдохнуть до вечера.
Балкон выходил на северную же сторону, и тоже находился в глубокой послеполуденной тени, и так приятно было постоять на сквозняке после пяти дней утомительной дороги. Конечно, муж предлагал ей путешествие морем, с помощью которого они добрались бы до Подзамка за пару дней в уютных каютах, ничем не уступающих замковым покоям, и оставалось бы только совсем немного подъехать в карете, но Рыска наотрез отказалась. Прошлого плавания ей было вполне достаточно, и она давно решила, что к морю больше и близко не подойдёт. А вот замок этот пришлось таки посетить — тот самый, первый в жизни увиденный ею замок, кладезь различных воспоминаний…
Рыска стояла и смотрела с балкона вниз. Перед ней был внутренний двор замка, к свадьбе хозяина чисто выметенный и украшенный, но… всё равно какой-то серый и тусклый. Гости начнут прибывать только завтра, сама церемония назначена на завтрашний вечер. Сейчас появляются лишь те, кто как и они, прибыл издалека, чтобы успеть отдохнуть с дороги.