Девушка, сама не зная почему, вдруг не смогла ему ответить. От тепла его дыхания вдоль её позвоночника пробежали мурашки, и Рыска, не понимая, что с ней происходит, плотнее прижалась к Альку. Он, как ни странно, совсем не возражал, даже наоборот — тоже прижал девушку к себе крепче, стал поглаживать по спине. Рыска, совершенно неосознанно, ещё не понимая, чего именно она хочет, подняла лицо и встретилась с ним глазами. Как же она любила эти глаза! А в следующую щепку Альк склонился к Рыске и коснулся губами её губ…
Никогда раньше в жизни девушки не случалось ничего подобного! Она ни разу не прижималась к мужчине вот так, бесстыдно, страстно и даже представить себе не могла, насколько это приятно! И эти губы, такие тёплые, такие податливые, нежные, и в то же время — такие настойчивые, что противиться им невозможно, а хочется просто впиться в них поцелуем и никогда не отстраняться, закрыть глаза и упиваться ими, забыв обо всём на свете… А в следующий миг Рыска осознала одну вещь: горячие Альковы руки, поглаживающие её по спине, прикасаются к её телу уже не через ткань рубашки… Они гладят её по голой коже, и это тоже очень приятно!
Девушка немного отстранилась и в упор посмотрела на своего любимого. Альк вопросительно взглянул в Рыскины глаза — остановит или нет? Попросит ли убрать руки?.. Но Рыска в этот момент думала совсем о другом: она пыталась решить, можно ли ей тоже запустить руку под его рубашку и дотронуться до его тела? Не будет ли это совсем уж бесстыдством?.. А потом решила: раз Альк себе такое позволяет, значит и она тоже может. А потом изящная, слегка дрожащая рука девушки рыбкой нырнула в распахнутый ворот его рубашки.
В ответ на Рыскино смелое действие, Альк стал целовать девушку настойчивее, проникая языком в её приоткрытый рот. А Рыска даже не ожидала, что такое может нравиться… Раньше она и представить себе не могла, что с такой жадностью будет отвечать на подобные поцелуи — а вот даже подумать не успела, как её прямо-таки потянуло на это! О, как же хорошо ей было! Голова у Рыски сладко кружилась, губы жадно впивались в губы любимого, а внутри разгорался огонь, от которого не было спасения. Словно что-то подталкивало её прижаться к телу Алька плотнее, прильнуть к каждому его изгибу, ощутить каждую литую мышцу, живое тепло, услышать учащённый стук сердца, порывистое дыхание, чувствуя каким-то первородным чутьём, что ему тоже хорошо и тоже хочется продолжать. Продолжать…
В силу молодости и неопытности, Рыска слабо представляла, что будет дальше, и это немного пугало её. Однако, за то время, что она была знакома с Альком, девушка вполне научилась ему доверять. И хотя ничего подобного между ними никогда даже близко не происходило, Рыска отчего-то была твёрдо уверена, что дурного не случится и сейчас, что Альк не может причинить ей вред. И потому, наверное, не возражала и даже не удивилась, когда он вдруг подхватил её на руки, отнёс под деревья и уложил на расстеленное покрывало, на котором она спала этой ночью, да так и не успела убрать…
Альк ничего не говорил — просто продолжал целовать и нежно поглаживать Рыску. Девушка тоже молчала: она боялась произнести хоть слово! Ей казалось, что это может всё испортить, и то, что начинается, тут же и закончится, а она не хотела, чтобы это заканчивалось, потому что впервые в жизни ей было так сказочно хорошо. А что будет потом? Рыска старалась об этом не думать. Она чётко понимала лишь одно: полюбить кого-нибудь так же сильно, как она любит Алька, она никогда уже не сможет, а потому и возможности отдаться по любви во второй раз может больше не представиться. И пускай они расстанутся потом… она будет всегда, всю оставшуюся жизнь вспоминать — и его, и это утро, и согреваться этим воспоминанием.
А уж кем Альк в последствие будет считать её, так легко отдавшуюся, даже не попытавшуюся сопротивляться — это сейчас совсем неважно. Неважно…
Альк осторожно, словно всё ещё сомневаясь в Рыскином согласии, потянул с неё рубашку. Девушка вздрогнула и замерла, глядя ему в глаза и почти не дыша, но даже не подумала его останавливать, и потому дальше он действовал уже без сомнения. Рыска и оглянуться не успела, как осталась совершенно обнажённой. На миг мелькнула мысль — а может, ей должно быть сейчас стыдно? — мелькнула и ушла. Не должно ей быть стыдно ни за то, что на ней нет одежды, ни за то, что и самой ей так хочется гладить его по голой коже.