Руки девушки, словно независимо от сознания, снова оказались у Алька под рубашкой, а потом проворно, без всякого сомнения её стянули, а белокосый на это лишь только ухмыльнулся с некоторой долей самодовольства и начал развязывать пояс своих штанов. Рыска мгновенно покраснела до ушей и отвела глаза. Однако его ласковые прикосновения сумели быстро отвлечь её от смущения.
Освободившись от одежды, Альк, наконец, прилёг рядом с Рыской, прижал её к себе и снова припал к её губам — а девушке показалось, что она проваливается в никуда, потеряв точку опоры. Она даже не сразу поняла, что именно чувствует, вернее, описать словами или даже мыслями это было невозможно — так, как оно и должно было быть с невинной девушкой, предвкушающей первую в своей жизни близость с горячо любимым человеком: когда прижимаешься к его самому прекрасному в мире телу, согреваешься его теплом, и хочется прижаться так крепко, чтобы раствориться в нём… Когда дрожь пробирает до косточек, до шевеления волос, до остановки дыхания и чуть ли ни до обморока… Когда каждое прикосновение — желанно и в то же время неожиданно, но всякий раз неповторимо… Когда страх перед предстоящей болью отступает, и остаётся лишь непреодолимое желание поскорее испытать то, о чём ещё и понятия толком не имеешь.
Альк продолжал целовать Рыску — уже не в губы, а спускаясь всё ниже, касаясь губами нежной шеи, плеч, груди… Его губы сомкнулись вокруг её левого соска, девушка вздрогнула всем телом, на миг напрягшись: было немного странновато, но скорее, приятно. А когда, щепку спустя, он дотронулся до второго её соска, она была уже готова к тому, что почувствует и даже подалась ему навстречу: ощущение жадных губ, ласкающих грудь, казалось, усиливало огонь, разгорающийся внутри, — юная и неискушённая, Рыска неосознанно стремилась принять Алька поскорее.
Продолжая поглаживать нежное и податливое Рыскино тело, Альк снова прилёг с ней рядом. Ему безумно хотелось поскорее её взять, но он-то, в отличие от неё, точно знал, что торопиться не стоит, и как бы ни хотелось поскорее покончить с вынужденным полугодовым воздержанием, придётся ещё немного потерпеть: ведь с девственницей, если она и её чувства, тебе не безразличны, нужно быть внимательным и ласковым, а одно лишь неосторожное действие может испортить всё безвозвратно. То, чего она жаждала всей душой и телом, было понятно ему и без помощи дара, да вот только трудно это — чтобы прямо вот так, в первый же раз… Хотя, кое-что всё-таки сделать было можно, — главное, чтоб не испугалась и слишком уж сильно не застеснялась.
Повернув Рыску на бок, Альк прижал её к себе, чувствуя, как она дрожит и льнёт к нему, как тяжело, порывисто дышит, как снова ищет губами его губы, при этом не открывая глаз. Альк поцеловал Рыску за ушком, и она конвульсивно дёрнулась, слегка застонав, оплела его руками, и он снова с трудом подавил желание немедленно войти в неё. Устоять было действительно трудно — да и как может быть иначе, когда юное, невинное тело так близко, когда на милом полудетском личике написано такое сильное желание, когда нежные губки, едва узнавшие, что такое поцелуй, так настойчиво требуют продолжения?.. И всё же он устоял — приказал себе успокоиться и доставить удовольствие сначала ей, а уж потом думать и о себе.
Снова припав к губам девушки, белокосый стал поглаживать её по ягодицам, по бёдрам, по низу живота. Она дрожала всё сильнее, тоже поглаживая любимого по спине и дыша при этом слишком уж часто. Когда его рука мягко развела судорожно сжатые ножки и скользнула между ними, Рыска вдруг замерла и отстранилась, уставившись на Алька. То, что она почувствовала, оказалось приятно, но странно, непривычно и… наверное, вот теперь нужно было стыдиться!
Впрочем, белокосый тут же убрал оттуда руку, но то, что произошло далее, оказалось не менее удивительно для ничего не смыслящей в делах любви девушки — пожалуй, даже, ещё удивительнее, чем предыдущее его действие: Альк, продолжая смотреть Рыске прямо в глаза, вдруг взял её руку в свою и потянул куда-то вниз. Когда она сообразила, чего именно он хочет, на неё мгновенно напал ступор, и рука, только что так нетерпеливо поглаживавшая любимого по мускулистой спине, потеряла всякую способность что-либо держать, а лицо вмиг стало пунцовым.
К счастью, Альк вполне представлял, как она отреагирует.
— Не бойся, — стараясь ни коим образом не выразить, насколько его позабавило такое вот её внезапное смущение, прошептал он ей на ушко, — дотронься…