Яромир хотел что-то ещё сказать, но, припомнив, брошенное однажды Рыской: «Да несостоявшемуся свёкру я не угодила, тем, что весчанкой родилась, вот и всё,» — снова сдержался. Так вот оно, что! Что ж, история, кажется, повторяется. И да: белокосый прав: смысла нет в том, чтобы стоять тут и скандалить, пытаясь поделить шкуру неубитого медведя. Уж лучше поторопиться. Разобраться со всем можно позже.
И снова да: Рыску с ним может удержать только дочь…
О, спаси, Хольга! Ну откуда принесло этого проклятого саврянина и почему он, зараза, кругом прав?
***
Путь продолжили по берегу, и дело было не только в том, что возле моря было свежее. Кроме всего прочего, дар подсказал путнику, что именно этой дорогой двигались те, кто забрал его женщину. А потом и доказательства нашлись: несколько следов и коровья лепёшка немного в стороне от кромки воды, там, где волны не могли всё это размыть. Альку захотелось пришпорить скакуна и мчаться во весь опор, но его спутник верхом на корове непременно отстал бы, и в итоге ему пришлось бы одному сражаться с недоброжелателями. И хотя желание поскорее найти Рыску было непреодолимым, безрассудством саврянин никогда не страдал, а значит, следовало успокоиться и держать средний темп, раз иначе не получалось.
Неприятный разговор остался позади, прибрежный пейзаж был однообразный и скучный, и мужчины сами не заметили, как слово за слово разговорились. И так как были они ровесниками, воспитанными в похожих условиях, так как принадлежали к одному сословию, то общих тем у них нашлось превеликое множество. Темы войны они умышленно не касались, о Рыске тоже не говорили, и в итоге нашли друг друга чрезвычайно интересными собеседниками.
Яромир по жизни был человеком умным, открытым и общительным, легко сходился с людьми и не страдал снобизмом, а кроме того, обладал неким обаянием, в конечном счёте располагавшим к нему всех и каждого. Его любили слуги и служившие под его началом тсецы, к нему прислушивались в городском совете, знали в лицо и уважали многие горожане. Забывшая себя и перепуганная насмерть, к нему некогда потянулась Рыска — словно росток к свету, а позднее, вспомнив всё, хотя и не полюбила, но никак не могла не признавать, что в спутники ей выпал однозначно хороший человек. На Алька обаяние Яромира тоже понемногу действовало, как ни странно это оказалось для хмурого немногословного саврянина.
Сам же ринтарец, немного пообщавшись с белокосым, пожалуй, впервые в жизни задал себе вопрос: а стоит ли чесать всех саврян одной гребёнкой? Ну да, его семья пострадала в войну от этой нации так, что не забыть этого вовек и не изжить. Но лично этот саврянин не имеет к этому отношения: в войну Альк, как и Яромир, был ещё совсем ребёнком. И возможно, у него тоже есть причина для ненависти к ринтарцам — но он же этого никак не выражает!
Альк, беседуя со спутником, думал нечто похожее, в глубине души даже немного жалея, что жизнь поставила их в такие условия. При других обстоятельствах они могли бы дружить, общаться… А ему так давно не хватало простого человеческого общения! Ведь с тех пор, как он закончил Пристань, с тех пор, как узнал, что такое предательство — к сожалению, расценить по-другому поступки Крысолова или той же Айи он так и не сумел, да и нет смысла подбирать черепки разбитой чашки, — друзей у него больше не было. А тут вдруг он встретил равного во всём, того, кто дышал тем же воздухом и мог бы во многом понять… И именно этот человек заступал ему дорогу таким образом! Что ж, белокосому было не привыкать к подобным перипетиям судьбы. Он давно смирился с тем, что дружба — не его удел… Но в удовольствии поговорить с умным человеком, пусть и соперником, отчего-то не стал себе отказывать.