Когда Яромир вернулся туда, где был обнаружен погибший путник, Альк уже начал рыть могилу, за неимением другого инструмента, коротким мечом. Ринтарец вздохнул и молча присоединился к работе.
Когда стемнело окончательно, пришлось развести костёр, просто так, для освещения. В вырытую ямку настелили веток с деревьев, опустили в неё усопшего, накрыли теми же ветками… А потом быстро забросали землёй. Вдвоём дело шло быстро, и Яромир вдруг подумал: а как было бы хорошо вот так всю жизнь! Как здорово без слов друг друга понимать. Знать, что человек, который делит с тобой дорогу, кусок хлеба, твои переживания, трудности — всегда рядом? С ним есть о чём поговорить, и о чём помолчать — тоже. В нужный момент он поддержит тебя, а ты его. Он всегда придёт на помощь и ничего не потребует взамен… Ведь как бы там ни было, хотя он всю жизнь и был не один, те, кто сопровождал его, были подчинёнными, и с ними приходилось держать дистанцию, чтоб соблюсти дворянское достоинство. Он легко общался со всеми, но друга, настоящего, у него никогда не было… Жаль, что белокосый другом ему стать не может. Жаль… Они ведь сделаны из одного теста, и вдвоём справились бы с чем угодно.
Да что за мысли такие? Белокосый враг, сын навеки враждебного народа: ведь савряне останутся врагами ринтарцев навсегда, что бы между их монархами не происходило, сколько б страны ни объединялись. Впридачу именно этот саврянин посмел покуситься на святое — на единственную в мире, обожаемую женщину, на его Рыску, разрушил его семью… А злости на него всё равно почему-то нет, и сейчас, видя как он сидит на камне у моря и смотрит вдаль, хочется хлопнуть его по плечу и молча кивнуть, чтоб знал, что он не одинок, а ведь только недавно готов был его убить… Спаси Хольга, так и свихнуться недолго!
Яромир развёл новый костёр, среди камней у самого берега, вскипятил воды в маленьком котелке, который вчера хозяйственно прихватил с собой, набросал в него каких-то листьев. Ему, как и Альку, много приходилось странствовать и даже чаще, чем белокосому, бывать в таких местах, где не было жилья, а тем более, кормилен, и хозяйственных хлопот он был совсем не чужд, да и попросту любил кашеварить. Пока вода грелась, ринтарец поймал двух рыб — это он тоже неплохо умел, часто бывая в море, а леску и металлические крючки брал с собой во все свои странствия. Быстро разделав свою добычу, Яромир пристроил её над костром, нанизав на прутики. Альк всё продолжал сидеть и смотреть на море.
— Ты ужинать-то будешь? — обратился к нему Яромир. Белокосый словно проснулся, непонимающе на него посмотрел. Уже взошла луна, и они снова неплохо видели друг друга. — Рыба почти готова, — черноволосый слегка улыбнулся.
— Где ты её взял-то? — не понял Альк.
— Смеёшься, что ли? В море, разумеется!.. Так будешь или нет?
И, наверное, от неожиданности — даже вот не подумал как-то о рыбе! — саврянин кивнул спутнику.
— Ну… давай, — сказал он, поднимаясь с камня. Странно, переживания никуда не делись, а есть отчего-то захотелось. — У меня там с собой тоже что-то из еды было… — рассеянно добавил он.
…Когда с ужином было покончено, они отошли немного в сторону от моря и устроились на ночлег.
— Ты знаешь, где находится старый маяк? — вдруг спросил Яромира Альк.
— А при чём здесь? — не понял тот.
— Путник, умирая, говорил про старый маяк. Говорил про разбойников… Упоминал девушку…
— Так он был жив, что ли? — вскинулся Яромир.
— Да… Пару щепок ещё дышал. Как будто ждал, что кто-то придёт. Последнее, что сказал: «Старый маяк… Они говорили, что их ждут в старом маяке. С ними девушка, связанная… Хотел освободить, но не смог.» Потом умер.
— Так какого же Сашия ты молчал, белокосый? — Яромир аж на ноги вскочил. — Вставай давай! Быстро! Надо ехать!
— Ну ты же хотел жрать, а не я, — ядовито ввернул Альк.
— Да если б я знал!..
— Успокойся! — повысил голос белокосый. — Спешка нужна только при ловле блох. Далеко до того маяка? — спросил он.
— Судя по тому, сколько мы проехали, если прямо сейчас отправиться, будем там ещё до рассвета! — радостно воскликнул ринтарец. — Вставай! — снова обратился он к путнику.
— Я тебе говорю: ложись и отдыхай, — с нажимом проговорил саврянин.
— Да почему?!
— Потому что там их много. Полезем средь бела дня на рожон — будет то же, что и с тем путником.
— И что ж делать? Ждать, пока они там сами передохнут? — взбесился Яромир.