— Пока что — отдыхать, а вот завтра с рассветом в путь. До вечера доберёмся, а тогда… В темноте нам будет проще с ними справиться, чем на свету, — зевая, заключил Альк. — Подумай хоть немного, и поймёшь, что я прав, — добавил он.
Яромир постоял ещё, помянул Сашия, плюнул на землю и улёгся обратно, заложив за голову руки.
— Я теперь не усну! — зло и бессильно заявил он, — так и буду до самого утра думать, как она там.
— Прекрасно! — развёл руками Альк. — Будешь до утра думки гонять, потом заснёшь в последнюю лучину, весь день в седле проведёшь, устанешь… Ну и зачем мне такой помощник?
— Чего?
— Будешь как сонная муха, — предупредил Альк. — Никакой пользы.
— Я что, виноват, что ли? — вызверился Яромир.
— Конечно, виноват! — уверенно отвечал Альк. — Это чистой воды твоя глупость — накрутить себя так, что довести до бессонницы. Лучше возьми себя в руки и выспись хорошенько, — велел он.
— Я за Рыску переживаю, — признался черноволосый, — Вдруг они её… — он горестно вздохнул.
Альк подумал немного.
— Да нет, — сказал он тихо. — Им же выкуп нужен. Они её будут беречь до поры до времени. — Он помолчал немного. — В любом случае, от того, что ты изводишь себя, ей легче не станет, — добавил он жёстко.
— Что ты не говори, а я не усну, — упрямился Яромир, — лучше б прямо сейчас в бой!
— Ну, это не мы решаем, — вздохнул Альк. — Так что если не хочешь спать, то хотя бы помолчи.
— Да ты просто не волнуешься за неё! Чёрствый, как сухарь! — зло бросил ринтарец, желая уколоть белокосого посильнее.
— Считай как хочешь, мне всё равно, — ответил Альк отрешённо, — только молчи при этом.
Тишина повисла не менее чем на поллучины, а потом Яромир снова окликнул белокосого.
— Альк?
— Да чего тебе? — разозлился тот. Было заметно, что и ему заснуть непросто.
— А ты… правда крысой был? — спросил ринтарец, словно не слышал тона, которым ему ответили.
Альк помолчал немного. Он не любил эту тему… Да и не знал об этом почти никто. По-хорошему, следовало ответить, что это выдуманная Рыской сказка, отговориться, соврать, послать в конце концов… Но почему-то вдруг проговорил:
— Правда.
— И… как? — осторожно спросил Яромир, выдержав паузу.
— Паршиво, — вздохнул Альк. — Но будь я таким сейчас, и не только нашёл бы Рыску, но и отправил бы их всех к Сашию без чьей-либо помощи.
— Я, честно говоря, почти не поверил, когда она всё это рассказала, а тут… Ничего себе! — с восхищением проговорил черноволосый. Немного помолчал и снова спросил: — А если б мог, ты бы снова ради неё крысой стал? Ну, чтоб её найти?
Альк вскинулся. Этого знать Яромир ниоткуда не мог, потому что этого Альк никому, включая Рыску, не рассказывал, да и Рыска с Яромиром с тех пор больше с глазу на глаз не общалась. Единственные, кто знал о его решении снова стать крысой, то есть Жар и Крысолов, теперь были далеко и болтать о таком точно не стали бы. И как тогда прикажете понимать? Угадал?
— Ну так что? — переспросил Яромир.
— Не только стал бы… Уже готов был стать... Восемь лет назад, когда её похитили. — зачем-то признался Альк.
— Серьёзно? — опешил мужчина.
— Серьёзнее некуда.
— И что же тебе помешало?
Альк помолчал… Ему помешало то же, что в первый раз помешало стать путником: решение коллегии наставников. В этот раз они единогласно выбрали его путником — не иначе как на зло, как ему тогда показалось… Да, и он тогда в бешенстве покинул Пристань. Каких слов Крысолову наговорил, слушать его не хотел… А старик оказался в итоге прав: он нашёл Рыску и так. И теперь жив… А значит, всё у них получится!
— Я и не думал, что ты такой, — услышал Альк и понял, что произнёс всё вслух… Да нет, просто рассказал. Ничего тут, оказывается, особенного не было: его просто спросили, а он просто ответил. Да и недолгим будет их общение с этим человеком, так странно и внезапно ставшим его товарищем по несчастью: уже завтра всё решится, так или иначе. А потом… Потом у каждого своя дорога. По земле или по небу — неважно, но своя, отдельная. Без пересечений. А всё, что надумалось — глупости. Не бывает так в жизни. Не бывает, и всё.
— Посмеешь сказать ей — убью, с того света даже достану, — пообещал Альк Яромиру, поворачиваясь на бок.
— Не переживай. Ни за что и никогда. — пообещал изумлённый ринтарец. — Слово чести.