Ной выдохнул и вымолвил едва слышно:
— Мне очень жаль.
Обри фыркнула:
— Извинения не принимаются. Конечно же, он меня насиловал. Столько раз, что я сбилась со счета. Обрюхатил меня, и я родила. Он убил младенца, едва тот из меня вылез. А я плакала, валялась на грязном полу у ублюдка в ногах и умоляла отдать мне ребенка, потому что того требовали инстинкты. Он только посмеялся надо мной и выкинул труп младенца в лес.
Ной поморщился:
— Господи.
— Господь тут ни при чем.
Обри поднялась с кресла-качалки и сошла с крыльца, встав перед Ноем и уперев руки в бока.
— Все это время лишь одно не давало мне свихнуться окончательно. Вера в то, что ты меня ищешь, что однажды ты освободишь меня. — Рот Обри перекосился от едкой, пропитавшей всю ее суть горечи. — Но ты даже не пытался, верно?
Ной наконец собрался с силами и возразил:
— Я не знал, что с тобой случилось, не знал даже, где тебя искать. Ты должна понимать это. Ты могла находиться где угодно.
Обри еще сильнее скривила рот.
— Мне насрать на твои оправдания, братец. Я положилась на тебя, а ты меня подвел. Точка. Но знаешь что? Пару месяцев назад мистер Насильник умер. Сердечный приступ или вроде того. А я осталась сидеть на цепи, в подвале. Я бы тоже умерла, если бы не пришел Ник и не освободил меня.
Ной нахмурился:
— Что за Ник?
— Мой друг, который держит тебя на мушке, пока мы с тобой разговариваем.
Ной уставился на нее в изумлении.
— Что?
— Ты слышал.
Ной резко повернул голову вправо, всматриваясь в ряд деревьев на краю поляны. Смех, который он слышал накануне вечером, донесся оттуда. Ник вполне мог засесть где-то там, если Обри его не выдумала.
— Выглядишь напуганным. Отлично.
Ной проглотил комок в горле и снова перевел взгляд на сестру.
— Так ты вернулась, чтобы убить меня.
Обри пожала плечами:
— Ник просто защищает меня. Пока что. Я попросила его подождать там, чтобы мы могли поговорить наедине.
— Откуда мне знать, что этот Ник существует на самом деле?
Обри подняла указательный палец по направлению к небу. Громкий выстрел заставил Ноя вздрогнуть. Пуля крупного калибра ударила в край опорной балки в конце крыльца, выбив фонтан щепок.
Ной ахнул.
— Срань господня!
— Сигнал для предупредительного выстрела, если ты не понял. – Обри опустила руку и улыбнулась. – Теперь я уйду, Ной. Я сделала, что хотела. Теперь ты знаешь, как навредил мне. Надеюсь, мы никогда больше не увидимся, потому что я не могу гарантировать, что при следующей нашей встрече не попрошу Ника тебя убить. Хочешь совет? Продолжай торчать здесь и даже не думай уезжать.
Прежде чем Ной смог что-нибудь ответить, Обри повернулась и направилась в сторону леса. Вскоре она исчезла за деревьями. Ной еще долго смотрел ей вслед. Мысли путались, эмоции смешались. Теперь, когда Обри скрылась из виду, Ною казалось, будто все это ему приснилось, что этого разговора на самом деле не было.
Впечатление усилилось, когда он вспомнил о ярких, жутких кошмарах, что снились ему на протяжении месяцев после исчезновения отца и сестры. Обычно они были полны дурных предзнаменований и фокусировались на неожиданном возвращении отца и Обри. Иногда родные приходили в виде зомби, временами — в виде призраков, но были сны, которые начинались нормально, а потом превращались в кошмары. Все это время Ной думал, что разум играет с ним в злую игру.
Теперь ему очень сильно захотелось, чтобы утреннее откровение оказалось тем самым кошмаром. Чтобы Обри, как он и предполагал, умерла где-то там, в большом мире, много лет назад.
7.
Остаток дня Ной провел в хижине и выбирался наружу, лишь когда ему нужно было сходить в туалет. Он несколько часов просидел на диване, курил травку и пялился на экран мертвого телевизора. Мысли по большей части были смутными, и Ной не мог сконцентрироваться. Время от времени он вспоминал колкости Обри, но пропускал их мимо, не уделяя им особого внимания. Буря собиралась глубоко внутри, поднимая вихри тревожных вопросов, с которыми, несомненно, ему предстояло столкнуться в будущем. С помощью травки Ной временно не давал им всплыть на поверхность.