Он попытался разглядеть шрамы, но не смог обнаружить их, если только этот небольшой длинный бугорок на указательном пальце не свидетельствовал, что… Уловив, как изменился ее голос, он поднял взгляд: она смотрела на него пристально, без улыбки, немного расширившимися глазами. Молчание затянулось, и когда он уже почувствовал тревогу, на ее лице снова появилась улыбка, но совсем другая, и смысл этой перемены он не смог понять.
«Я порезала руку перед тем, как отправиться в свое самое первое Путешествие», закончила Талита, и ее голос прозвучал очень необычно. Все с той же загадочной улыбкой, она протянула руку и медленно, глядя ему прямо в глаза, погладила по щеке. Что с ней случилось, о чем она думала в этот момент? Даже сейчас он не понимал этого, как в то время не понимал многие ее взгляды, многие паузы в разговоре. Но ему был очень дорого воспоминание об этом первом прикосновении холодных пальцев — очевидно, в них плохо циркулировала кровь — к его щеке.
Он извлекает несколько аккордов — это тоже своего рода ритуал. Он всегда начинает с той самой первой мелодии, которой она его научила. Это всего лишь несколько нот, но таким образом он приветствует ее через время. Звуки его гитары кажутся ему восхитительно насыщенными и объемными, а самая обычная последовательность нот — чем-то вроде чуда. Да, действительно, музыка, которую играют, так же, как танец, который танцуют, скорее всего, есть ничто иное, как отражение божественной гармонии. Может быть, музыка чем-то схожа с траекторией, которую описывают Путешественники между бесчисленными вратами миров? Нечто подобное говорят некоторые верующие; об этом иногда говорила и Талита.
Он снова улыбнулся, продолжая играть мелодию, которую она принесла ему в подарок с другой Земли. Гимнопедия. Медленная, но свободная мелодия; мерно звучащая, задумчивая, и в то же время освещенная тайной лукавой улыбкой; гимнастические вольты, контролируемое сознанием ликование юношеских тел, ловких и стремительных братьев и сестер… Путешественников?
Уголком глаза он улавливает движение слева от себя, но продолжает играть; наверное, это один из котов, обитателей Центра. Может быть, это хорошо знакомое ему животное с длинной бежевой шерстью, коричневой мордочкой и яркими голубыми глазами?
Действительно, его взгляд тут же встречается с голубыми глазами. Но это глаза Меланевич — так она сама называет себя, хотя окружающие для краткости недавно стали звать ее просто Меланэ. В связи с этим, он испытывает к ней нечто вроде благодарности, смешанной с иронией: ему, пожалуй, было бы трудно называть ее Талитой — слишком уж она непохожа на все, что будит в нем это имя. Он улыбается гостье, с радостью отмечая, что она не обратилась в бегство, заметив, что в саду уже есть кто-то. Наверное, ее привлекла музыка. Если звуки гитары могут очаровывать белок и котов, то почему бы им не привлечь эту маленькую дикарку? О, Орфей, помоги мне! Похоже, что его мольба была услышана: ресницы медленно прикрывают огромные голубые глаза, на губах появляется намек на улыбку, и она произносит: «Это было так красиво».
Эгон наклоняет голову и проводит пальцем по струнам, заставив коротко зазвучать высокое «ми», словно для того, чтобы поставить точку после ее комментария. Невероятно, но Меланэ продолжает: «Я помешала вам».
Это ее обычная манера задавать вопрос в утвердительной форме. Он спокойно отвечает в непринужденной манере, стараясь не спугнуть ее: «Нет, что вы. В это время я обычно играю для котов и птиц. Такой слушатель, как вы, для меня гораздо приятнее».
Согласится ли она вступить в игру? Она ничего не говорит в ответ, но усаживается на траву у ствола ближайшего дерева — здесь он может наблюдать за ней уголком глаза, не поворачивая головы в ее сторону. Он выполняет невысказанную просьбу и возобновляет игру. Через несколько мгновений он принимается негромко напевать слова песенки, которую наигрывает. Он знает, что у него приятный голос — слегка меланхоличное вибрато. Он незаметно поворачивается к девушке: она внимательно следит за тем, как он извлекает звуки из струн, переводя взгляд с его правой руки на левую. Когда он останавливается, она поднимает взгляд: «Это очень трудно».