Я киваю. Затем откидываю голову назад и закрываю глаза. Рэйчел везёт меня в больницу.
Из моих воспоминаний меня вырывает пронзительный визг. Я наблюдаю, как из здания тюрьмы выходит блондин, и девушка, которая пришла с тремя мужчинами, бросается навстречу Питу Риду. Я знаю, это он. Хотя мы больше не виделись с той ночи, я на сто процентов уверена, что из ворот тюрьмы только что вышел мой спаситель.
В окно со стороны пассажирского сидения стучат, и я подпрыгиваю на месте. Через стекло мне корчит рожицы мой папа. Я открываю дверь, и он садится внутрь. Затем переводит глаза на сцену перед нашей машиной.
— Теперь ты счастлива? — спрашивает он.
Мой отец юрист, и он взялся представлять Пита, когда я выяснила, где тот находится. Я отправилась на его поиски через несколько недель после того инцидента. Спрашивала по всем кампусу, пока, наконец, не нашла кое-кого, кто был знаком с одним из его братьев. Пит по глупости угодил в тюрьму. И я попросила отца помочь ему. С тех пор папа работал над тем, чтобы его побыстрее освободили.
Папа хорошо известен благодаря своей работе с несовершеннолетними задержанными, и ещё он часто бесплатно представляет интересы тех, кто не может позволить себе нанять адвоката. Папа выяснил, что у Пита уже есть адвокат и кто-то ещё печётся о его судьбе, так что предложил свою помощь по этому делу. Питу всё равно пришлось отправиться в тюрьму, но благодаря папе ему вынесли куда более мягкий приговор. Пит не заслуживает того, чтобы сидеть в тюрьме. Он заслуживает ордена Почёта.
Я смотрю на папу и улыбаюсь.
— Да, теперь я счастлива. Ты спросил его, приедет ли он на ферму? — Я задаю этот вопрос, очень смущаясь, потому что мой отец читает меня как книгу.
Папа кивает.
— И? — Внутри у меня всё сжимается, пульс ускоряется.
— Он приедет.
Я кладу ладонь на грудь и заставляю себя глубоко вдохнуть.
— И что ты надеешься получить от встречи с этим мальчишкой? — спрашивает папа.
— Я просто хочу поблагодарить его, пап.
Он ухмыляется и закатывает глаза.
— А я-то думал, ты хочешь от него детей.
Я фыркаю.
— Пока нет.
Завтра я увижу Пита. Не могу дождаться.
— Эй, детка, — мягко окликает меня папа. — Он два года провёл в тюрьме. И, возможно, стал немного жёстче, чем тот парень, с которым ты познакомилась той ночью.
Папа говорит об этом, словно прошло много-много времени. Но в моей голове это происходит снова и снова, каждую ночь.
— Всё равно, это он спас меня, папа, — тихо отвечаю я.
Пит
Мне не хочется возвращаться туда. За прошлую ночь я ничуть не соскучился по тюрьме. Ни секунды. И я не планирую снова оказаться по ту сторону решётки. Ни за что. Но, тем не менее, я вновь в том месте, где меньше всего хотел бы находиться. Конечно, не в самой тюрьме, но… на мне джинсы, кроссовки, футболка, а к лодыжке прикреплён отслеживающий браслет. Мальчишки, что стоят в очереди, по-прежнему одеты в тюремные робы. Их ещё официально не освободили из заключения, но эта программа — первый шаг к свободе.
Двери передо мной открываются, и я, войдя в автобус, устраиваюсь на первом сидении, на месте у окна, а рюкзак со своими пожитками устраиваю на соседнем. Надеюсь, народу наберётся немного, и никто не сядет рядом.
Молодой парень за мной наклоняется вперёд.
— Ты тоже едешь на ферму? — спрашивает он. От него так воняет, словно он ел ослиное дерьмо.
— Слушай, отстань, — бурчу я. Признаю, у меня жуткое похмелье.
Он откидывается на спинку своего сидения, а я опираюсь затылком о стекло и вытягиваю ноги вдоль кресел. Но вот его нос возникает между окном и моим местом, рядом с моим лицом.
— Ты тоже едешь на ферму, да? — Его тяжёлое дыхание раздаётся рядом с моим ухом. Похоже, дерьмо было от двух ослов. Боже мой, неужели никто не мог дать ему «Тик-Так»? Я лезу в свой рюкзак, достаю оттуда упаковку с мятными драже и даю ему одну. Он тут же закидывает её в рот и улыбается.
— Да, я еду на ферму, — тихо отвечаю я.
— Я тоже. Круто, да? — Он ухмыляется. Парень выглядит моложе меня. Мне двадцать один, значит, ему где-то лет восемнадцать.
— Круто, — бормочу я.
— За что сидел?
Они знают, что я был в тюрьме? Почему-то мне казалось, что я буду выступать в роли куратора. А не бывшего заключённого.
— Давай лучше поспим, — говорю я, закрывая глаза.
Пусть мне и хочется узнать, за что сидел этот парень, но я ни за что не стану спрашивать. По меньшей мере это будет грубо.
— Я кое-кого убил, — сообщает он. Я открываю глаза и вижу, что он улыбается. В его глазах появляется маниакальный блеск, а взгляд начинает бегать туда-сюда.