В прошлый мой приезд в столицу мне пришлось столкнуться с парой сыночков из высоких Домов. Им, видите ли, не понравился мой наряд. Слово за слово, они вызвали меня на поединок. Уроки отца и управляющего не прошли даром, эти мальчишки понятия не имели о настоящей грязной драке. Отделал я их тогда знатно. Не убил, конечно, но физиономии им поправил изрядно, оставив на память пару шрамов. Но на том дело не закончилось, эти ублюдки пожаловались своим папочкам, и дело дошло до королевского суда, который назначил отцу большой штраф, и никакие бывшие военные заслуги не смягчили сердце судьи. Тварь продажная... Я скривился и сплюнул на каменную брусчатку, как это сделал давешний полулюд. Потом стало известно, что судье хорошо заплатили, хотя свидетели происшедшего говорили в мою пользу. Но кого это волновало? Именно тогда я отчётливо понял, что суд всегда на стороне богатых. И то, что если ещё раз возникнет подобная ситуация, и отвертеться от дуэли я не смогу, надо будет доводить дело до конца и избавляться от трупов и свидетелей. Так оно надёжнее будет...
Вот и главный корпус. Я прислонился плечом к холодной каменной стене немного поодаль, не желая лезть в толпу, и надвинул поглубже шляпу, скрывая лицо. Ещё наступлю какому-нибудь сыночку маркиза или графа на ногу, визгу потом будет... Толпа тем временем прибывала, становилось тесно от разряженных щёголей, надменно шествующих в окружении слуг, и барышень в шелках и мехах. Взгляд вычленил из толпы одну девушку и прилип к ней намертво. Ого, вот это деваха! Высокая, статная, в приталенной кожаной куртке и кожаных же обтягивающих штанах, заправленных в сапоги для верховой езды, с длинной, тяжёлой рапирой на перевязи. Эта девчонка явно не местная, столичные фифы так в жизни не нарядятся. Да и за поясом у неё заткнут даже не кинжал, как у меня, а длинный кабаний нож с широким лезвием. И что-то мне подсказывало, что обращаться она с этими железками умеет. Девчонка стояла перед доской, на котором были вывешены большие листы белой бумаги, как скала в бушующем море, возвышаясь даже над самыми высокими мужчинами на полголовы, и все прибывающие предпочитали обходить её стороной. Хотя, нет, не все. Какой-то слащавый типчик в изукрашенном серебром камзоле, пытаясь протиснуться мимо неё, явно сказал в её сторону что-то нелестное. Что именно, я не расслышал, но реакция на его слова последовала мгновенно. Мелькнул затянутый в чёрную перчатку кулак, и слащавый кубарем покатился по земле от мощного удара в челюсть. Ого! А деваха-то боевая!
Пространство перед доской объявлений мгновенно очистилось. Слащавый поднялся на ноги, и, вытирая кровь с разбитой губы, выкрикнул грязное ругательство, потащив из ножен шпажонку с изукрашенной блестящими разноцветными камушками гардой. Толпа подростков отхлынула назад, но никуда не ушла, ожидая бесплатное представление. Я же наоборот подошёл поближе, уже зная на своём опыте, что сыночки богатых родителей очень не любят драться по правилам. Деваха молча вытащила из простых ножен, обтянутых потёртой чёрной кожей, рапиру, откинув ножны в сторону. Лезвие сверкнуло в лучах на мгновение проглянувшего сквозь тучи солнца голубым отливом. Неужели вернейская сталь? Редкая и очень дорогая вещь, уж я-то в этом немного разбираюсь. Только сейчас, подойдя ближе, я рассмотрел лицо девчонки. Да, она точно не столичная штучка. Широкие плечи, практически мужская одежда, да и оружие её скорее бы подошло какому-нибудь здоровяку- гвардейцу, а не девушке. Крупные черты лица, немного грубоватые на мой вкус, тяжеловатый подбородок, густые, сросшиеся на переносице брови. Плюс она явно противница какой-либо косметики, никакой тебе помады и прочих женских ухищрений, призванных сделать даму красивее, чем она есть на самом деле. Девчонка приняла боевую стойку, выдернув из-за пояса нож правой рукой. О, так она ещё и левша? Опасный противник. Демоны и преисподняя, о чём я думаю? Они что, прямо здесь драться собрались? Они с ума сошли?
О, так я и знал... Этот слащавый прыщ заявился сюда не один, а с охраной. Я заметил, как сквозь толпу пробирается крепкий мужчина в широкополой шляпе и просторном плаще, под которым можно спрятать целую оружейную лавку. Это точно не один из будущих студентов, одет по-другому, да и по возрасту не подходит. По повадкам и внешнему виду смахивает на наёмника. И он заходил девчонке за спину. Вот же дерьмо, кажется, у неё проблемы. И точно, в руке у наёмника я заметил слабо пульсирующий красным светом небольшой камень. Это же заряженный проклятьем рубин, отец о таких рассказывал! Он же её сейчас просто убьёт! Или сделает так, что она на минуту ослепнет, или ослабнет, и тогда девчонку сможет прикончить даже этот слащавый заморыш! Долбаная, ублюдочная магия! Меня накрыла волна тяжёлой, подсердечной ненависти. Демонова отрыжка, ну ведь клялся самому себе, что не стану вмешиваться ни в какие заварухи! Зачем мне чужие проблемы, мне бы со своими разобраться! Но смотреть на то, как подло убивают со спины девчонку, я просто не в силах. Да пошло оно всё! Надо бы уравнять шансы. Быстро пробегаю за спинами собравшихся зевак, проталкиваюсь сквозь плотную толпу. Только бы успеть. Хорошо, что наёмник не обращал внимания на собравшихся подростков, целенаправленно двигаясь к цели. Эта рожа - не воин, он убийца, а значит, никакой честной дуэли не заслуживает. Да и вряд ли он дворянского сословия, знать в наёмники никогда не идёт, это в высшем обществе считается несмываемым позором. Впрочем, случаи бывали разные. Каждой ситуации своё оружие, любил говорить старик Даркас, в бою нет никакого благородства, есть только выживший и мёртвый. Даркас дело говорил, и его уроки я запомнил накрепко. А учил меня старый управляющий разному, и не только обращению с оружием.
- Ой, простите, вы тут обронили... - я схватил за плечо наёмника с зажатым в пальцах камнем. Я и его-то заметил случайно, да и то только потому, что специально приглядывался.
- Чего? - начал оборачиваться мужчина, и я только этого и ждал. Сделав вид, что споткнулся, коротко бью его локтем в висок. Попал! Наёмник зашатался, драгоценный камень выскальзывает из его руки. Подхватываю опадающее, полубессознательное тело, практически держа его одной рукой, пригибаюсь, подбираю с земли пульсирующий красным камень, сую его в карман.
- Тут человеку, кажется, плохо стало, - бормочу я, опустив голову и закрывая лицо широкими полями шляпы. Не надо, чтобы меня кто-нибудь запомнил. А деваха теперь и сама справится, тот хлыщ со своей зубочисткой вряд ли сам на что-то способен. Его шпажонка чуть ли не вдвое короче, чем рапира девчонки, и боевая стойка у неё вполне профессиональная, было видно, что её хорошо тренировали. Выбравшись из гудящей толпы со своей ношей, которая уже начала понемногу приходить в себя, усадил его под стеной, в тени одного из деревьев, высаженных вдоль дорожек. Ну, устал человек немного, бывает... Кажется, моих манипуляций никто не заметил. И слава богам, мне было бы тяжело избежать неудобных вопросов.