Мальчишка спрыгнул с бака, подошел к лазу. Держался на расстоянии, видно жизнь уже научила никому не доверять.
— Сперва деньги покажь, потом ля-ля, понял? — с независимым видом произнес он.
Максимов выгреб из кармана карточки на продукты, скатал разноцветные листки в комок и бросил мальчишке под ноги. Тот моментально, как голодная собака кость, подхватил их в воздухе.
— Ого! Ты, дядь, наверно, с дочкой генерал-губернатора трахаешься? — Карточки тут же исчезли в кармане его куцей курточки.
— Рви на «биржу», скажи мужикам, сейчас облава будет!
— Врешь! — выдохнул мальчишка.
— Беги, говорю! Назад не возвращайся, уходи через забор. Пошел!
Мальчишка, слава богу, поверил и припустил, прыгая через лужи, к «бирже».
Сзади заревели моторы, на улицу с двух сторон вползали армейские «ЗИЛ» ы.
Максимов во весь опор бросился через дорогу, нырнул в подоротню. В гулком колодце двора перепуганными птицами металось эхо криков, рявкающих команд и рева перегретых движков.
Бежать дальше было бессмысленно. Бегущий еще более подозрителен, чем затаившийся. Наверняка, рынок был оцеплен несколькими кольцами. Все вырвавшиеся из облавы будут просеяны сквозь их сито, избиты и брошены в кузова для последующего детального разбирательства.
Он рванул дверь подъезда и прыжками понесся вверх по лестнице.
На верхнем этаже остановился. Перевел дух и наскоро осмотрелся. Дверь квартиры слева можно было снести с петель одним ударом ноги. Дальше — или превратить ее во временный ДОТ, или балконом уходить в соседний подъезд. В зависимости от обстановки. Лесенка, упирающаяся в чердачный люк, — еще один выход из западни. Замок на люке — ерунда. Один выстрел — и путь свободен.
Сквозь мутное стекло было плохо видно; он плюнул на стекло и растер пыль пальцем, посмотрел через узкую полоску вниз. Рынок был как на ладони.
Оперативная обстановка
Шифрограмма
№ СС — 85001
В целях пресечения незаконного оборота оружия и боеприпасов приказываю:
13 октября с.г. в г. Москве и Московской области силами военных комендатур совместно с приданными воинскими подразделениями и во взаимодействии с территориальными органами ГСБ согласно прилагаемому плану провести оперативно-войсковые операции по ликвидации выявленных мест незаконной торговли оружием и боеприпасами.
При подавлении вооруженного сопротивления законным действиям представителям власти разрешаю открывать огонь на поражение без предупреждения.
Всех задержанных в районе проведения операций доставлять для фильтрации на спец объекты комендатур для последующей передачи в установленном порядке представителям ГСБ.
Всему личному составу комендатур и приданных подразделений оказывать содействие представителям ГСБ в проводимых ими оперативно-розыскными мероприятиях.
Общее руководство проводимыми мероприятиями осуществляют региональные штабы Антитеррористического центра.
Устанавливаю персональную ответственность начальников районных комендатур за срыв плана оперативно-войсковой операции в части их касаемой.
Генерал-губернатор г. Москвы
Л. Трошев
Странник
На рынке у туалета жахнули одиночные выстрелы. И сразу утонули в треске автоматных очередей. Били остервенело, свинцовым шквалом пытаясь задавить малейшее сопротивление. Патроны казенные, можно не жалеть. Рынок завыл на разные голоса, люди, давя друг друга, бросились к воротам.
Просочившиеся заранее «близнецы» в штатском повыхватывали из-под одинаковых курток автоматы и, стреляя в воздух и лупя прикладами по мелькающим спинам и головам, валили всех лицом в грязь. Им на подмогу уже прыгали через забор одетые в пятнистую серую форму, сбивали с ног столпившихся у забора, вминали в грязь ногой или стволом, воткнутым между лопаток.
Прорвавшихся через ворота поджидали две шеренги, ощетинившихся дубинками и до ног закрытые пластиковыми щитами, лиц из-под низко надвинутых касок было не разглядеть, не люди, а роботы. У машин уже откинули задние борта, чтобы принять первых избитых.
Максимов увидел, как лежащий среди сваленных посередине «биржи», его недавний знакомый поднял залитое кровью лицо, вытянул из-под привалившегося к нему Васьки руку и навскидку выстрелил в подходившего солдата. Тот схватился за голову руками, выронив автомат.
Все, окружившие «биржу», разом вскинули автоматы. Очереди, как взрывом, разорвали два лежащих рядом тела, заляпав землю красно-сизыми лоскутьями внутренностей.
Максимов закрыл глаза.
Преторианцы
Седой сорвал пальцы бабки с дверной ручки. Локтем заехал в перекошенное от крика лицо. Оттолкнул от двери. Бабка кулем рухнула на землю. Из распахнувшегося мешка хлынули пачки вермишели, суповые пакетики и всякая бакалейная ерунда. Клацнула об асфальт бутылка водки. Вонючий спирт растекся прозрачной лужицей.
Бабка завыла белугой. Одной рукой размазывая кровь по морщинам, второй стала судорожно сгребать в мешок просыпавшийся товар.
— Сука! — выдохнул Седой.
В голову вдруг ударила багровая волна ярости. И он стал месить бабку ногами.
Бил от перебродившего до кислой отрыжки страха, от унизительной боли от удара дубинкой, от бессильной злобы на Дмитрия, бросившего его в мясорубку облавы, от животного ужаса перед той машиной, что привычно и бездушно месила фарш из грязи и человечины, смачно чавкая горячей плотью и разбрызгивая вокруг себя вишневые бусинки крови. От тоски осознания неумолимого факта, что он есть лишь безликий и потасканный техник, обслуживающий эту машину. Для машины он никто, ей все равно, кто заталкивает в ее жерло сырье для фарша. А он слишком близко стоит к ее костоломным шестерням, и при малейшей оплошности стальной молох насытится его плотью.
Бабка затихла, безобразно раскинувшись на земле.
Седой смазал с лица липкую испарину. Сиплое дыхание вырывалось из резиновых от судороги губ. Слюна шекотала подбородок.
Таким его и увидел ворвавшийся во двор мужичок. Тоже рыночный, с сумкой-баулом на плече.
Мужичок охнул и замер, как припечатанный.
Седой выхватил из-под пальто пистолет.
— Стоять! Государственная безопасность. Документы, живо!
Мужик испуганно заморгал. Обе руки его были заняты ручками сумки. Ничего достать он не мог. А бросить сумку под ноги — гарантия получить пулю в живот.
Седой осознал всю нелопость своей команды. И снова волна ярости замутила взор, выдавив слезы бессилия из глаз.
Рукоятка пистолета сама собой вспыргнула и врезалась в переносицу мужичка. Потом с хрустом треснула ключица. Потом…
Седой отвалился от распростертого на земле тела. С ужасом осознал, что же натворил. Сплюнул вязкий комок. Попробовал выжать хоть каплю мутной злобы.
— Звездец суке!
Ничего не вышло. Внутри остался только страх. Тошнотворный, как протухший, наполовину растаявший студень.
Он воровато осмотрел два тела у своих ног. Они надежно перекрывали вход в подъезд.
В подворотне загудел топот бегущий ног.
— Стоять! — влетела следом команда.
И сразу же за ней хлестко ударила автоматная очередь.
Седой подпрыгнул на месте, рванулся к дверям.
В мутном полумраке подъезда гулко билось эхо выстрелов.
Хватило сообразительности пошарить взглядом по полу. Повезло. У батареи валялся обрезок трубы.
Седой запер дверь обрезком. И крадущимся шагом припустил вверх по лестнице.
«Дай бог, не найдут, — клокотало в голове. — А найдут, не страшно. Успею ксиву показать. На улице не сложилось… Ублюдок даже смотреть не стал, сразу полоснул дубинкой по горбу. А здесь не страшно. Здесь не страшно…»
Он сам не заметил, как поднялся на верхний этаж. Поперхнувшись от судороги, перехватившей горло, на секунду замер на верхней ступеньке.