За его спиной у письменного стола деловито возился Рудольфус, сортируя переписку — шуршал бумагами, стучал дверцами секретера, скрипел ножками стула. Надо бы собраться с силами и присоединиться к нему — закончить черновик с завтрашней речью для…
— Я прошу вас уделить мне немного времени, мой Лорд, — неожиданно проговорил над ухом Лестрейндж. Гарри–Том моргнул, и приглашающее кивнул на неудобный стул, где обычно получал нагоняй Поттер. Руди аккуратно сел, нерешительно облизнул губы и сцепил пальцы в замок, явно собираясь с мыслями. Тёмный Лорд поспешно убрал ментальные щиты. Волнующийся Рудольфус Лестрейндж — это нечто небывалое, а потому тревожное. На него явственно повеяло нерешительностью и даже некой обречённостью. Похоже, ничего хорошего для себя от этого разговора Руди не ждал. И затаённый страх — это было уж совсем интересно.
— О чём ты хочешь поговорить? — поторопил его Гарри–Том, и сам невольно начиная нервничать.
— О ваших изысканиях, милорд. Вы собрали внушительную коллекцию книг по путешествиям во времени и изучению временного парадокса, — огорошил Рудольфус. Гарри–Том едва не поперхнулся чаем — он‑то был уверен, что его осторожные поиски тайна для приближённых. — Для вас Августус добыл уникальный артефакт по обнаружению временной петли и её производных…
Ну да, достал Руквуд тот самый артефакт, только эта хвалёная штуковина никаких временных флуктуаций уловить не смогла. Словно и не было возвращения в прошлое: ни двойного течения времени, никаких завихрений, ответвлений, развилок и прочего. А все труды по хронопутешествиям дружно уверяли — прошлое неизменно и незыблемо — это базисный закон Магии. Можно погулять по прошлому, замкнув временной вектор в петлю — это да. Но максимальный срок проникновения составляет не более двенадцати часов. Далее ушедшая реальность размывается, и действие хроноворота попросту прекращается. Любые диверсии, вмешательства и попытки как‑либо повлиять на случившиеся события инстинктивно блокируются самой магией волшебника. Зачастую подобные деяния оканчиваются гибелью неразумного путешественника. Недаром существует правило, которое говорит о том, что показываться на глаза своей более ранней версии ни в коем случае нельзя. И уж тем более нельзя «провалиться» в своё детское тело. Что же они тогда с Басти и Гермионой натворили? И как вся из себя правильная мисс Грейнджер допустила подобное непотребство?
— Умоляю, мой Лорд, скажите, что вы задумали? — хрустнул пальцами Лестрейндж. — Вы знаете, что моя жизнь принадлежит вам. И в любом случае вы можете рассчитывать на мою преданность.
Гарри–Том грустно заглянул в кружку, словно по чаинкам на дне хотел прочитать подсказку, как выкрутиться из этой щекотливой ситуации. Конечно, можно наврать с три короба, и Рудольфусу придётся этим удовлетвориться — не уличать же во лжи Тёмного Лорда! Хотя…
— Неужели вы хотите изменить что‑то в прошлом, милорд? Но зачем? Ваша власть как никогда прочна, враги повержены, а оппозиции уже не подняться с колен. Вы всевластный Повелитель волшебного мира, так зачем что‑либо менять?! — от Рудольфуса веяло таким страхом и отчаянием, а Гарри–Том так устал тащить на себе неподъемный груз забот, что он вдруг решился:
— Да ни хочу я в прошлое лезть! — с досадой воскликнул Тёмный Лорд, со стуком отставив кружку. — С чего бы? Мне жить ещё не надоело! Всё гораздо сложнее, Руди. — Он с силой потёр шею и испытующе уставился на доверенного секретаря. — Как ты думаешь, кто я?
— Продукт удачного перерождёния и слияния крови и магии: Гарри Поттера и Тома Марволо Риддла, — спокойно сказал Рудольфус.
— Но… — только и смог выдавить из себя изумлённый Волдеморт. Он замолчал, лихорадочно обдумывая ситуацию. Его одолевало искушение подтвердить догадку секретаря и на этом остановиться.
— Нет, Руди, — тяжело произнёс Гарри–Том, — ты ошибаешься. Никто никуда не перерождался. А история такова…
Всё так же стучала в окна непогода. Ночной замок давно затих, погрузившись в сон. Где‑то рядом бормотал дух Хогвартса, привычно жалуясь хозяину на самоуправство нового директора, на непробиваемую спесь и гонор Нагини, с которой совершенно невозможно ладить, на дурную погоду и злой ветер, который наверняка погнёт парочку флюгеров на крышах башен, а то и черепицу посрывает…
— … осталось не многим более полутора лет до катастрофы. Да, время ещё есть, но уже сейчас, в любом событии, мне мерещатся первые признаки грядущего апокалипсиса. И я никак не могу найти способа разорвать временную петлю. Вот такие дела, — закончил печальный рассказ Гарри–Том, взволнованно вертя в руках пустую кружку. Лестрейндж прищурившись и наморщив лоб, сосредоточенно вглядывался в покрытую пеплом горку углей в камине. Тёмный Лорд не решался нарушить затянувшееся молчание, однако волшебную палочку в рукаве держал наготове. Не стоит забывать, кому он доверил свою тайну — вряд ли секретарь нападёт, но… Так, на всякий случай. Жаль, Рудольфуса не прочтёшь на эмоциональном уровне с той лёгкостью, как скажем Рабастана или Эйвери. Но судя по всему, сейчас он был поглощён некими расчётами.