С учётом известных Вам тенденций, а их динамика, по мнению, наших партнёров признана угрожающей, было решено ускорить переговоры по известной Вам проблеме. Очередная встреча состоится сегодня в полдень по местному времени. О результатах доложу немедленно.
«Авель»
«Нет, я был абсолютно прав. Иного выхода не было», — подумал Салин.
Ретроспектива
Старые львы
В кабинет без стука вошёл Решетников. Увидев в руках Салина свежий номер «Движения» с интервью Старостина, хохотнул:
— Изучаешь? Во-во. Ты ещё законспектируй для партучёбы. Зачёт будем сдавать по краткому курсу «старостизма».
— Ты сам читал?
— А то! — Решетников, как всегда основательно уселся в кресло, сложил руки на животике. — Но у меня для тебя анекдотец свежий припасён. Вернее, притча. Хохма, если на идиш.
Салин отложил газету.
— Я весь в внимании.
Решетников закатил глаза к потолку, собрался с мыслями и начал:
— Случилось это в маленькой городишке. Допустим, во Франции. Один нашенский турист добрался до одного скромного домика на окраине того городишки. Постучал в ворота. «Прошу аудиенции у хозяина. Имею до него дело, мульонов на сто». Во как! — Решетников прищурив один глаз, хитро посмотрел на Салина. — Дурачину вежливо попросили нафиг. Он на другой день заявился. Ему опять — от ворот поворот. Так он, шельма эдакая, и в третий раз заявился. Короче, надоел.
— Очень интересно.
Решетников неожиданно хищно сверкнул глазами.
— Дурачина в полных непонятках пошёл к себе в отель, на постоялый двор, значит. А там по народной традиции с тоски бутылочку принял, сверху снотворным залил, а среди ночи дёрнул его чёрт полезть окно закрывать. Или открывать, я уж не помню. Да и выпал! И разбил свою дурью башку о заморскую мостовую. Вот такая история. Не догадываетесь, как того почтенного горожанина звали?
— Арнольд Ганнер. — У Салина похолодело внутри.
— Верно. Личность нам с тобой известная. И как к нему следует на приём попадать, нам с тобой известно. А дурак… Что с дурака взять?
Салин нервно забарабанил пальцами по столу, подгоняя Решетникова. Войдя в роль, тот мог тянуть театральную паузу до бесконечности.
— Чтобы вы не мучились, подскажу: гонец бестолковый был от Карнаухова.
Пальцы Салина нервно дрогнули.
— Источники надёжны?
— До сего дня не подводили. Да я уже справки навёл. Не каждый же день у них из окон русские вылетают. А в Москве запросил, вернулся ли из командировки некто Харитонов. Какая-то мелкая сошка в Движении. Но ходил лично под Карнауховым.
— Если подтвердится…
— Уже пора привыкнуть, в первую очередь подтверждаются самые худшие опасения. — Решетников сбросил маску и стал самим собой, жёстким и властным мужиком. — Что будем делать? Карнаухов явно выжил из ума.
Салин помедлил с ответом.
— Надо всё взвесить. Слишком крупная фигура, слишком близок к Старостину.
— «Если всемирная история нас чему-то учит, так только тому, что убить можно любого». Как изволил выразиться «Крёстный отец» дон Корлеоне.
Решетников славился способностью подбирать цитаты к любому случаю.
— Нашёл с кем сравнивать! — Салин поморщился.
— Чем мы хуже? Они нам ясно дали понять, как следует поступить с хозяином гонца. Распустим нюни, выйдем из доверия.
Салин отложил очки «для чтения», достал из футляра элегантные «Сваровски» с дымчатыми стёклами. Водрузил на нос.
— Надо всё взвесить.
Старые львы
Салин отодвинул по дальше от себя папку.
«Карнаухов пересёк черту дозволенного. По личной инициативе, по наущению или по прямому заданию, не суть важно. Это, в конце концов, детали. Он точно знал, просто не мог не знать, что так близко, а главное — нагло посягать на наше нельзя.
И никто не смеет меня упрекнуть! Никто! Тем более, что решение было принято коллегиально. Я лишь выполнял коллективное решение. Да и то… Я же не отдавал прямого приказа! Я лишь обсудил с Дмитрием Рожухиным вероятность внезапной смерти Карнаухова и её вероятные политические последствия. Ничего более!
Операция была целиком и полностью его инициативой. Он всё делал на свой страх и риск. Как всегда, между прочим. Ему и нести ответственность за последствия».