Отревевшись и оторавшись, думать стало, как ни странно, проще.
— А давайте кота спросим, — осенило меня. — Он тут за швейцара, значит, хоть что-то должен знать. Как его позвать?
— Никак, — пожал плечами ворон. — Захочет — сам появится.
Ладно. Кот, он и в Африке кот. Провожаемая тремя парами глаз, я встала и пошла вдоль кустов.
— Кис-кис-кис.
Все, кто мог, одновременно попятились, видимо автономно решив, что я рехнулась.
Заходя на третий круг, я была близка к тому же мнению, когда уткнулась лбом в дуб. На дубе уже материализовались цепь и хвост.
Волк рыкнул, хвост тут же ощетинился ёршиком.
— Фу! — автоматически вырвалось у меня. — Место!
Серый, набычившись, начал подниматься на лапы.
— Тебе мёртвая вода очень нужна, или ещё побегаешь? — уточнила я.
Очень неохотно волк улёгся на место.
Немного погодя, кот опасливо проявился целиком.
— Здравствуйте, — до чего я сегодня вежлива…
В отличие от окружающих: кот независимо отвернулся, задрал заднюю ногу и принялся наводить марафет.
— Может, ошейник с него снять? — ни к кому конкретно не обращаясь, протянула я. — Пусть ходит бездомным.
— Он всё равно к цепи привязан, — отозвался барсук. — Ошейник — проформа.
— А если побрить наголо? Вот будет смеху — голый китайский кот-привратник. — подобных пакостей я могла придумать целую кучу. Только разозлить меня нужно, как следует. А кот был к этому уже очень близок.
Недовольно встряхнувшись, животное обратило на меня своё внимание. Имеет инстинкт самосохранения.
— Ты таких, как я, тут уже видел? — вопросила я со всей доступной мне в данной ситуации вежливостью.
— Коварно прикованный цепью златою к священному дубу, немало героев великих, гонимых Богами, я здесь повидал за несчётные годы, — надувшись, продекламировал котяра.
— Сегодня гекзаметр… — обречённо пропищал камень. Кот подавился очередной строфой и уничтожающе уставился на комментатора.
— Героев — да пусть их, а если, к примеру, совсем не героев, таких вот, как я? — вклинилась я, честно стараясь попасть в ритм. — От взгляда мудрейшего стража укрыться не может и самая страшная тайна.
Ворон с барсуком хором издали нечто, подозрительно похожее на хрюканье. Странно, а раньше они смеялись не так придушенно. Волк пристально изучал собственный хвост. А с ним что? Ах, ну да. Им хихикать должность местного кошмара не позволяет!
Кот досадливо потряс головой и неожиданно нормальным текстом ответил:
— Занесло как-то пару психов, всю коноплю потоптали. Мусорят, орут — глянь, братан — кот новый русский. Хоть бы объяснили, чем обзывают.
— А ведомо ли тебе, как они приходят, да как уходят? — сдерживать нарастающий хохот становилось всё сложнее. По-моему, это уже нервное.
— Как приходят — знаю, а, как уходят — вон у его подданных спроси, — кот мстительно кивнул розовым носом в сторону волка, немедленно сделавшего вид, будто гадает на ромашке. Разве что насвистывать не начал, зараза.
— Ясно, — я бесцеремонно почесала кота за ухом. Сначала тот недовольно морщился, но вскоре замурлыкал. — Ну, хоть примерно?
— Под ошейником ещё почеши… Не знаю я. У чернокнижника совета спроси. В его замке талмудов — больше чем на моём дубу желудей. Может быть, там ответ найдёшь, — по полной программе сдал кот Серого.
— Так… — брошенный на волка взгляд ничего хорошего не обещал. — Ну а сюда-то как я попала? Не убивал меня никто. Я даже головой не ударялась нигде, и сознания не теряла.
— А что ты перед этим сделала? — кот вытянулся во всю нехилую длину, мастерски балансируя на родной цепи и, раскатисто, что твой тигр, урчал: чесать я его стратегически не прекращала.
— Ну, огород полола, по лесу шла, о его вон шкуре мечтала.
Волк опять заворчал.
— А потоммм?
— Коноплю посадила.
— Зачеммм?
— Не знаю, — призадумалась я. — Наверное, чтобы не погибла. Жалко стало.
— А конопля какая?
— „Девочка“, — тут я окончательно затупила. — Цвела ещё не по сезону.
— Который день? — котяра всадил внушительные когти в дубовую кору, блаженно перебрал лапами и задел цепь, произведя на редкость противный скрежет. Серый страдальчески сморщился и прижал уши к голове. Я так не умела, к сожалению.
— Первый.
Откайфовав, кот, извернувшись, вскочил на лапы и принял профессорский вид.
— Ты спасла священное растение в первый день его цветения, — опять в стихотворной форме сообщил он. — Посадила его на земле рядом с порталом и надышалась пыльцой, что открыло возможность перехода. Вот и всё.