— Речь отшибло? — поинтересовалась я.
Хлопнув себя по лбу, парень что-то такое сделал с висящим на шее медальоном и вполне понятно сказал:
— Собирайся, будем уходить телепортом.
— В чём дело-то? — не то, чтобы я так конкретно затупила, а только нестись неизвестно каким телепортом без приличной на то причины, не хотелось ни в какую. Только ведь пригрелась.
„Слишком тихо“.
Интонация, с которой волк протранслировал эту фразу, заставила меня прислушаться. Лес и вправду словно вымер в одночасье. Даже надоедливые совки, порядком доставшие меня своей конверсацией вчера ночью, притихли, и нас окутала этакая жуткая кладбищенская тишина. В рекордные сроки мне удалось затушить костёр и собрать „вещмешок“.
— Сейчас я перевоплощусь, ты возьмёшься за нас обоих и сломаешь амулет, — тихо и быстро проговорил новоприбывший.
— Хорошо, — чувствуя, что сейчас не время для расспросов, я взяла протянутый мне кусок древесной коры. Парень исчез в кустах и несколько мгновений спустя выскочил в виде волка. Серый уже стоял рядом.
Так, волка — два, рук тоже больше не насчитывалось. Сжав кору зубами, я положила одну на загривок „моего“, а второго… ну и что, что за ухо? За что схватила, за то и схватила; и с треском раскусила амулет, не успев задуматься о том, что из этого вообще может получиться: я-то ведь не волшебница. Вокруг потемнело, земля ушла из-под ног, а когда вернулась обратно, то ещё секунд тридцать после я любовалась плававшими перед глазами разноцветными солнышками, а наша троица очутилась на круглой полянке.
„Я её сейчас загрызу!“- заорал знакомый и очень возмущённый голос у меня в голове. О! И этот телепат.
— Морда треснет, — я наконец отпустила пушистое ухо. Волк подавился злобным рычанием и осел. Серый тоже рыкнул, но как-то неубедительно, его ощутимо шатнуло, но он-таки сумел взять себя, так сказать, в лапы, и мы трусцой побежали избушке — я уже ничему не удивлялась — на курьих ножках. Дверь открыла опять я, как единственная из присутствующих, у кого были руки.
В избушке было тепло и пахло травами, багряно тлело печное устье.
Пошарив в полумраке и что-то опрокинув, я нашла свечу.
Серый почти свалился под лавку, а второй волк снова трансформировался за печкой.
— Хоть половичком бы для приличия прикрылся, — проворчала я, когда нудист, потирая левое ухо, вновь в чём мать родила, предстал перед моими девичьими глазами.
Тот аж подпрыгнул, схватил какую-то ветошь, повязал вокруг бёдер и высказал наболевшее:
— Да что этот человек себе позволяет?! Меня в жизни так не оскорбляли! И ухо вон… Она вообще знает, с кем имеет дело? — апеллировал он почему-то к Серому, а, так как тот продолжал пребывать в прострации, пришлось ему волей-неволей переключиться на нечуткую меня. — Тебе слово „Воррок“ что-нибудь говорит?
— А? — я склонилась над „своим“ волком. — Серый, ты как? Чихни хоть.
Тот молча валялся под лавкой, с трудом туда поместившись, и признаки крепкого здоровья подавать отказывался, что меня ещё больше встревожило.
— Ты вообще меня слушаешь? — раскипятился молодчик. — Да будет тебе известно, что это имя славного древнего рода, со вторым верховным лицом коего ты так непочтительно разговариваешь.
— Типа, брысь с моей территории, иначе я натопырюсь и стану большим и страшным? — отмахнулась я. — Впечатлилась и осознала. Слушай, лицо, может, воды принесёшь? Я во дворе колодец видела.
Красавчик онемело уставился на меня.
— Твоему величеству в облом?
Переизбыток энергии срочно требовалось направить в мирное русло. Схватив колодезное ведро, я выскочила из дверей, едва не навернувшись с порога: ножки у избушки хоть и куриные, а длиной — как у страуса. Доковыляв до колодца, я спустила ведро. Булькнуло. Надеюсь, проблем с извлечением не возникнет: тренировка на хуторе была нехилой — как-никак вёдер пятнадцать вытащила на помыться и постираться.
То ли объём побольше оказался, то ли ослабела я с этим их эко-туризмом: очень тяжело шло ведро наружу. Но я справилась и с этой задачей, отдыхая каждые двадцать секунд, и вскоре триумфально водрузила несговорчивую ёмкость на край сруба.
Раздался негромкий плеск.
Я недоверчиво заглянула внутрь. Неужели рыбы наловила? Да какая в колодце рыба?!
Ответ — большая.
Из десятилитровых „глубин“ на добрых полметра вылезла щука. То есть, это я так подумала — что щука — когда саблевидные зубы хищно щёлкнули в миллиметре от моего любопытного носа. Инстинктивно отдёрнувшись, я спасла нос, зато опрокинула ведро, залив ледяной водой новые сапоги, а рыбина изящной „ласточкой“ нырнула назад в колодец.