— А на бал она со мной пойдёт? — даже не пытаясь воспроизвести мною сказанное, поинтересовался оборотень.
Я покрутила пальцем у виска.
— Я что, цыганка на базаре? Её спросить не пробовал? Или мне за тебя сходить предлагаешь? Давай адрес тогда, или особые приметы. Не приставать же ко всем с одним и тем же вопросом?
— Вот и спрашиваю, — фыркнув, отозвался он. — Я же обещал: найдешь то, что искала — с меня праздник. Или ты уже очередного блондина подцепила? Кто жертва на этот раз?
— Ткнуть в покойника пальцем? Нет уж, я лучше с тобой пойду, а то ты мне тут всех эльфов заиками оставишь. Из кого потом выбирать? — съязвила я, размышляя, на сколько сантиметров выше придётся придумывать обувь, за что схлопотала несильный подзатыльник.
— Эй, за что? Я же согласилась! — по правде говоря, я ужасно обрадовалась предложению, но демонстративно скакать от радости не собиралась из принципа. А нечего мне скандалы закатывать.
— Ну, Алёна… — Мор покачал головой. — Ты уверена, что ты человек? Так профессионально до белого каления доводить уметь не каждому дано.
— А ещё я крестиком вышивать умею, — пробормотала я, не зная, как это заявление расценивать. То ли комплимент, то ли неконструктивная критика.
— Что, прости?
— Профессии, говорю, издержки такие. Словарный запас богатый, как следствие, спектр колкостей — тоже. В следующий раз приглашай кого необразованного, чтобы не комплексовать, — пояснила я.
— Знаешь что? Иногда я себя спрашиваю, почему ты от природы не немая, как наши кошки? Вроде бы и понятно, что о тебе думают, но хотя бы комментариев не слышно, — вновь покачал он головой и, пообещав „зайти“ за мной после заката и извлечь что-нибудь подходящее из сокровищницы, ушёл. Странно ещё, что дверью не хлопнул.
К Балу Летнего Солнцестояния я готовилась очень тщательно: собрала старую одежду и кеды, чтобы не искать потом. Не буду бабке стресс организовывать. Как мне объяснил Ориэль, в моём мире ещё не прошло и секунды, зато, как только я войду в портал, время синхронизируется и если я захочу вернуться в Мальву снова, придётся придумывать правдоподобную историю, куда меня носит. Потом поплавала в водопаде и задремала.
Разбудила меня Мара, постучав в дверь и сообщив, что „гардероб“ свободен.
„Что-нибудь подходящее случаю“ оказалось комплектом украшений сказочной красоты из чёрных с прозеленью камней в филигранной серебряной оправе. На всякий случай подперев дверь стулом, я взялась за дело.
Вдохновенно изобразив чёрный атласный корсаж, перевитый бирюзовыми лентами и длинную подходящую юбку со шлейфом, я перешла к обуви, бессовестно скопировав ещё одно произведение дизайнерского искусства на высоченной сюрреалистичной „рюмке“, покрытой серебряным плетением и бирюзовыми узорами на глазури.
Уже в своей комнате уложила волосы и слегка подкрасила глаза, благо косметикой эльфы пользовались очень часто и по делу, и кое-что нашлось и на моём туалетном столике.
Солнце ещё не село, а я была готова и волновалась как школьница перед первым свиданием.
Что это за время такое: после заката? Сразу после, или немного спустя? И как он собирается этот закат идентифицировать, как только солнце начнёт садиться, или когда уже сядет совсем? Большими запасами терпения я никогда не обладала, а потому отсидев, как на иголках, минут десять, отправилась на бал сама, накрутив цепочку с амулетом-переводчиком на запястье.
Вплыв в празднично декорированный зал, я задержалась на лестнице и начала высматривать „своих“.
Ну и народу тут набилось! И даже не все эльфы. Некоторых я и идентифицировать-то затруднилась. Гориллы рыжие, что-то меланхолично — серое, ушастое… О! Нашла.
Так и есть: Зариэль отирается около выглядящей сказочной принцессой Мары, а братец это безобразие с удовольствием созерцает. Рядом со мной тут как тут материализовался Мириэль, к счастью уже без фейного сопровождения.
— Ух ты, Алёна! Еле узнал, — миндалевидные глаза полусуккуба горели неподдельным восторгом.
— Еле узнал… — проворчала я, занятая нелёгким делом спуска по мраморной лестнице на четырёхсантиметровой платформе и прилагающихся к ней пятнадцатисантиметровых каблуках. — Ты бы лучше узнал, кто меня из твоих приятелей хвостом осчастливил. Юмористы!
— А что, был хвост? — так непритворно вытаращился тот, что я ему не поверила.
Словно услышав, Зариэль вытащил оба глаза из выреза платья объекта обожания, оглядевшись, увидел меня, осторожно спускающуюся по лестнице, в сопровождении младшего брата, приветственно помахал мне и показал кулак ему. Мара обернулась и одобрительно кивнула, оценив размах моей, вернее не моей фантазии.