«Собрались лекоки с пинкертонами, — вздохнул Кунцевич, — обоих со службы надо гнать!»
— А почему брат от вас съехал?
— Лидии Аркадьевне, супруге его, показалось у меня шумно. У меня и правда бывают гости, иногда дамы-с, я же человек холостой. А снохе это не понравилось. А тут как раз комната в квартире на третьем этаже освободилась, вот они и переехали.
Кунцевич вызвал старшего Осина в Петербург телеграммой, и тот 24 января явился в сыскную полицию.
Войдя в кабинет чиновника для поручений, херсонский присяжный поверенный громко поздоровался и представился. Усевшись в предложенное кресло, Лев Григорьевич достал из кармана сюртука кожаный футляр, а из футляра — маленькую серебряную трубочку и вставил ее в ухо.
— Добрый день, Лев Григорьевич, — сказал Кунцевич, — извините, что пришлось вызывать в столицу, но обстоятельства дела не давали нам иного выхода.
— Я все прекрасно понимаю, — гость кивнул головой, — дело серьезное, и мой долг гражданина предписывает мне оказывать полиции всяческое содействие. Вот только… Зачем надобно было дожидаться моего отъезда, чтобы потом вызывать в Петербург? Нельзя ли было сразу задать мне все интересующие сыскную вопросы? Я по вашей милости всю прошедшую неделю в поезде провел. В два часа ночи третьего дня до дому добрался, прочитал вашу телеграмму и в восемь утра снова в поезде сидел, причем в том же купе, в котором домой ехал! Признаться, я сначала ехать не собирался, хотел письменно вас известить, что коли вы ко мне интерес имеете, так сами и приезжайте.
— А почему передумали и явились?
— А, — присяжный махнул рукой, — жена уговорила. Нельзя, говорит, манкировать вызовом в полицию, когда речь идет об убийстве. Да и преступление случилось не на улице, а у родного брата на квартире. А вы что, моему визиту не рады?
— Ну почему же, рад, весьма рад. Кстати, а почему вы от брата съехали? Ведь лишние же расходы.
— Жена настояла, да и я был не против. Братец мой из ловеласов, да и Дмитрий Иванович не монахом был. Когда мы приехали и первый раз у брата отобедали, жена пошла на кухню, прислугу похвалить за стряпню. Анисья же в ответ разразилась слезами, поцеловала жену в плечо и, перекрестившись перед образом, говорит: ведь это в первый раз у нехристя, барина моего, обедает настоящая замужняя барыня, а шлюхам готовить какая может быть радость? Жена прямо опешила. А шестого вечером покойный явился под утро в сильном подпитии вместе с этой, как ее, Олей. Наша комната с его общую стену имеет, весьма тонкую. Мне-то что, я даже если из пушки рядом будут стрелять, не услышу, а вот супруга такого наслушалась, что спать потом не могла, она у меня дама весьма строгих правил.
— Понятно. Ну-с, приступим к формальному допросу. Вот-с, поручение следователя о его производстве, извольте ознакомиться.
Присяжный внимательно прочитал бумагу и изъявил готовность давать показания.
— Итак, где вы находились 15 сего января с десяти утра до восьми вечера?
Из допроса выяснилось, что у Льва Григорьевича имеется alibi — во время убийства он был у врача.
— Я, собственно, за этим в столицу и приехал, — Осин вытащил из уха трубочку, показал ее сыщику и вставил обратно. — Новейший виброфон фирмы Драпье. Сделан под мое ухо. Обошелся в копеечку, но зато слышать стал как в молодости! 15 января я явился к доктору забирать прибор в десять утра и пробыл у него до двенадцати. Потом отправился к Донону, отпраздновать завершение лечения.
— Доктор что, и по воскресеньям принимает?
— Да. Он говорит, что так больным удобнее — многие в будни заняты службой. Зато в понедельник у господина Вендера приема нет.
— Понятно. А завтракать один изволили?
— Нет, с супругой. Мы с ней условились встретиться в ресторане.
— А еще кто-нибудь с вами был?
— Да, мой университетский однокашник Борис Павлович Авилов, он тоже присяжный поверенный, и Лидина подруга — Липа Одинцова.
— Адреса их назвать можете?
— Борин могу, а Липин не знаю, впрочем, если дать телеграмму ко мне домой, то Лида вышлет адрес — они с Липой в переписке состоят.
— Давно дружат?
— Давным-давно. Воевали вместе.
— Ваша супруга воевала? — удивился чиновник для поручений.
— Да, была сестрой милосердия на турецкой войне.
— Вот как! А в телеграмме нет никакой необходимости, место прописки Одинцовой я узнаю в адресном столе.
Глава 6
Как все было на самом деле
Шла сырная неделя, и Мечислав Николаевич должен был вовсю праздновать масленицу с Татьяной Федоровной. Когда он сообщил супруге о командировке, случился скандал. «Ну вот, теперь дуться на меня будет», — вздохнул Кунцевич, и ему стало так жалко жену, что он решил купить ей какой-нибудь дорогой подарок. В Москве перед традиционным визитом к бывшему начальнику надворный советник заглянул в Петровский пассаж. Проходя мимо магазина готового мужского платья, он увидал знакомую фигуру.