Как полное имя у Тузика? Тарас? Не буду спрашивать.
Хуже всех вел себя охочий до адреналина недоверчивый Феликс Филиппович. Он вернулся с таким невменяемым видом, что как бы его прямо тут инсульт не сразил. А то жарко, нервно, и возраст у него кризисный.
— Нет, ну надо же так попасть, именно теперь! Вот чувствовал, что не надо сюда ехать!
Да, милый, твой ангел-хранитель не дремал, предупреждал, надо было его послушаться. Вот теперь страдай. Меня, кстати, если честно, тоже внутренний голос предупреждал, чтобы не тащилась никуда, а посидела дома. Теперь тоже мучаюсь.
— Я даже подумать не мог, что он знаком с Марецким! С самим Марецким. Не увидел бы своими глазами — никогда бы не поверил. Неужели… Хотя все возможно.
С кем? Это я подумала, а Елена спросила вслух.
— С Марецким, — ответил ей Наполеон, даже не поняв, кто и о чем его спрашивает. Он метался от дверей до стола и обратно, и не мог найти себе место. Сел бы, а то мелькает пред глазами, голова уже закружилась. — Дмитрий Семенович Марецкий. Что же это такое…
Вот и мне интересно, но я еще не догадалась. Елена, не теряясь напрасно в догадках, банным листом прилипла к миллиардеру.
— Откуда вы знаете, что они знакомы?
— Ты что, не видела фотографии в рамочках на стенке у двери?
— Видела, конечно. Когда-то…
Я их тоже видела, но кто на такие фотографии обращает внимания, если там нет знакомых лиц? Я не знала никого из людей на фотографиях, Елена когда-то говорила, что тоже не знает, но дед гордится знакомством с ними. Есть люди, которые коллекционируют фотографии «я и знаменитость». Вот любительница техники Настя как-то для смеха сделала фотографии — она с президентами всех стран (ныне живыми и покойными). Было весело эти фотографии рассматривать. Значит, наблюдательный миллиардер не хлопнулся в обморок, как сопровождающая его Анюта, а при свете фонариков осмотрел все детали интерьера. Молодец. И чем нам теперь грозит эта его наблюдательность?
— И кто же такой этот загадочный Дмитрий Семенович Марецкий? — не прекращала вопросы Елена.
— Если коротко, то ювелир.
— А если не коротко, а длинно?
— Эти знания для тебя лишние, поверь.
Елену ее ангел-хранитель тоже о чем-то таком предупредил, и она захлопнула рот.
А мои планы на то, что нас отсюда увезут, рассеивались как дым над торфяниками. Очень уж нехорошо Наполеон смотрит на Елену.
— Это, значит, твой родственник? Который труп за стеной?
— Был.
Наполеон перестал метаться по чужому дому, вышел на улицу, сильно хлопнул дверью, которую лакей подобострастно придержал. Нам стало слышно, что миллиардер уже с кем-то разговаривает на очень повышенных тонах. Наигрался в адреналин и героизм, теперь зовет на помощь. И связь нашлась, и телефон заработал.
— Да, я именно здесь! А мне все равно, как ты это сделаешь! Знать ничего не хочу! — уже орал Феликс Филиппович. — Чтоб сейчас же! Хоть как! ЖДУ!!!
Я тоже жду. Чуда. Только чудеса пока не в мою пользу.
Вернулся миллиардер с такой рожей, что всем стало понятно, что начинал он свою трудовую деятельность не с должности настоятеля храма. Тяжелым взглядом вперился он в Елену. Такой взгляд был ей в новинку, она больше привыкла к восторженным, поэтому поежилась, а Настя подошла к Наполеону, подергала его за рукав и спросила:
— Вы же большой и сильный? Вы нас спасете с этого страшного пожара?
Что это с ней? И голосочек такой по-детски дрожащий и испуганный. Хоть бы все благополучно завершилось и поскорее, а то придется ребенка приводить в норму уже в клинике!
Наполеон оттолкнул девочку.
— Это же твоя сестра? — вновь обратился он к Елене. — Как вы это провернули? Что за подстава, я не понял?
Я тоже не поняла, а Елена вообще с открытым ртом стоит.
— И не думай, что тебе что-то с этого будет! Это же надо так меня…
— Дяденька, причем здесь моя сестра? Вы же сами к нам пришли! Мы вас не звали! Мы думали, что вы призраки! — снова потрясла его за руку Настя.
— Заткнись! — дурным голосом заорал на нее он.
Девочка испуганно отскочила от него за спину сестры. От вопля Наполеона все вздрогнули, окончательно уверившись, что дело неладно. Анюта решила, что в обмороке она лежит достаточно давно, встала, для уверенности почти повиснув на Никите, если он вдруг решит убежать от нее ко мне. Да ясно уже, что не решит, успокойся, бедная.
— Труп с пожаром, это еще ничего, здесь еще и клад есть! — добил всех Степан. Язвительно так. Типа, дай до кучи выложу на стол все карты, пусть даже чужие и крапленые. Какое его дело? Это не его дача, не его дед, не его клад! Ну, куда ты, бестолочь, лезешь! С твоими-то мозгами, вернее, без мозгов! А ведь уже почти все закончилось и даже без потерь с нашей стороны. И где только Елена набрала таких дебильных друзей, да еще и злых и завистливых, к тому же. Хоть бы молчали, и то не могут.
— Клад, говоришь? — заинтересовался миллиардер. Ему-то зачем? И без того богатый. Или денег много не бывает, пусть и чужих.
— Круче, чем Алмазный фонд, — заверил его Степан.
Может и круче, Алмазный фонд у нас какой-то бедненький. А в Пушкинский музей без слез не войдешь — одни копии и слепки. Будто мы никогда и не с кем не воевали и ничем не разжились. Выбросить бы оттуда всю бяку… Да только не мне это решать.
— Где-то здесь в доме спрятан. Только хозяева знают где, но молчат, — и он с ухмылкой посмотрел на Елену, которая со злости скрипнула зубами.
— Если бы я знала, где этот клад, то не сидела бы здесь! Купила бы дворец и там жила! А не на этой убитой даче, которая сгорит еще до утра!
— Ну, да, рассказывай тут нам сказки, — ржал Степан.
— Клад? — тоже встрепенулась Анюта. — Феликс, хочу клад!
Она даже от Никиты отцепилась, бросившись к Наполеону. Все в комнате, и даже лакей, повернулись к Елене и Насте.
— Хозяйки знают, где клад, — как заклинанье проговорил лакей. Он тоже надеется, что ему что-то перепадет с барского стола?
Подругам поплохело. От толпы гостей можно было ждать чего угодно, даже пыток над костром. Наполеон двинулся на девчонок.
— Тузик, взять!
А вот теперь пора заканчивать этот балаган. Хватит. Из всех проблем надо оставить только одну — пожар. От нее я избавиться без посторонней помощи не смогу, от остальных — прямо сейчас. Хоть бы получилось.
— Кого взять? — медленно и лениво сказала я. — Их? Они ничего не знают. Ключ-то у меня!
Я подбросила и поймала в воздухе кулон с латинской надписью. Все замерли и настороженно за мной следили. Парни кулончик уже видели, а ряженые про него не знали.
— И что это значит? Какой ключ? — спросил Наполеон, не зная, с кого начать пытки. Кандидатур было уже три — Елена, Настя и я.
— Это значит, что я первая после убийцы вошла в дом, нашла этот кулон и увидела первую букву имени убийцы, которую дед успел написать на полу перед смертью. Кровью, — равнодушно сказала я.
Все прониклись.
— То есть, ты знаешь, кто убийца? — возмутилась Елена, позабыв про недавний страх. — И всегда знала? И молчала?! Какая ты после этого подруга?!
— Самая лучшая, — искренне заверила ее я. — Молчать было безопасно. Убийца не должен был ничего заподозрить. Тем более что полицию мы вызвать не могли и убежать тоже.
— Ты лжешь, там не было буквы на полу, — напрягшись, вспомнил Наполеон.
— Конечно, не было, — кивнула я, одобряя его хорошую память. — Я ее сразу стерла. Не оставлять же такую улику. А если бы убийца туда вернулся? Зачем мне лишние проблемы?
— То есть я не понял, — с налитыми кровью глазами начал Наполеон. — Убийца в доме? Здесь и сейчас? И неизвестно, что он еще задумал?