— Антон, отпусти Настю, и я скажу тебе, где клад. Клянусь, — глядя ему в глаза, сказала я.
— Она говорит правду, — на автопилоте сказал хорошо знавший меня Никита, за что удостоился укоризненного взгляда очаровательных глаз Анюты, и примолк.
Антон замер, услышав и меня, и Никиту. Подумал.
— Говори.
— Отпусти Настю.
— Скажи, где клад. Если поверю тебе, то отпущу.
— Видишь этот кулон? — я разжала ладонь, в которой лежала дешевая безделушка. — На нем латинская надпись «Valetudo bonum optimum».
— Видел я уже, ты показывала, ну и что?
— Это и есть ключ. Надо посчитать количество букв в каждом слове.
— Кулон — это ключ?
— Да. Правда. Отпусти Настю.
— Ну да, конечно! Мог бы и сам догадаться! Дед не хранил драгоценности на даче, он же не дурак! Этот ювелир, как его, Марецкий. Дед с ним знаком. Конечно, клад хранится у него! — быстро проговаривая этот текст, он еще крепче прижал к себе девочку. — Ключ — этот кулон! Количество букв — номер ячейки. Восемь, пять, семь. Он отдаст клад тому, кто покажет ему кулон. Все просто.
Я тяжело вздохнула.
— Теперь отпусти девочку.
— Отдай кулон!
— Я отдаю, ты отпускаешь.
— Не ставь мне условия! Все сидят на месте, ты, с кулоном, за мной!
Антон наконец открыл дверь и попятился на веранду, таща за собой Настю, которая смотрела на меня с надеждой, хоть у нее и текли слезы. Я, конечно, не герой-спасатель, но на веранду идти пришлось. Забирал бы он этот кулон и катился ко всем чертям. Прямо в ад.
Петли на дверях в Еленином доме всегда были отлично смазаны. Её мама говорит, что когда в доме полно народу, и все ходят и скрипят дверями, то ни жить, ни спать невозможно. Поэтому открывающуюся за его спиной входную дверь Антон услышать не мог.
— Бросай мне кулон!
Я сразу, не пытаясь схитрить, положила кулон в протянутую руку. В этот же момент Антон получил сильный удар по голове сзади. Сознание не потерял, места для замаха у его противника недостало. Зато убийца, держа в одной руке кулон, в другой — Настю, сразу оценил, что для него в критической ситуации дороже, и оттолкнул от себя девочку, сжав кулон в руке. Нож из другой руки вывалился на пол.
— Ах, ты ж, мразюка, с ножом на девок! — возмутился Данилыч, снова замахиваясь шершавой доской. Их у крыльца несколько штук лежало. Пригодились.
Антон в драку не полез и удара ждать не стал — шмыгнул на улицу. Он после побоев не в форме, а то бы Данилыч ему не соперник.
— А я подхожу, смотрю, этот гад одной девке ножом грозит, а у другой цепочку с цацкой отбирает. Дай, думаю, проучу гада, чтоб неповадно было!
На веранде светло, а на улице темно. Он с улицы нас видел, а мы его нет. Я рада. Настя пока еще не в себе, потом порадуется.
— Сейчас я его догоню, от меня не сбежит, я окрестности знаю!
Данилыч с доской растворился в дыму.
Все закричали. Настя громко ревела, Елена обнимала Настю. Наполеон ругался, что клад уплыл из его рук, ему вторила Анюта. Степан пытался выяснить, что теперь будет. Никита успокаивал Анюту. Тузик подобрал с пола серебряный нож, вытер, и заботливо вернул в корзину.
Я вытащила аптечку и заклеила ранку на шее девочки пластырем. Царапина оказалась маленькая — нож был тупой. Повезло.
Наши голоса вдруг перекрыл шум.
— Наконец-то! — обрадовался Наполеон.
Я прислушалась, и решила, что нам повезло опять. Вертолет. Как он только приземлится в такую погоду? Но, похоже, приземлялся где-то рядом.
— Уходим отсюда, — сказал Наполеон.
Тузик подскочил, подхватил корзинку. Анюта потянула за собой Никиту, Степан не отставал.
Елена с Настей тоже встали с дивана, где девочка рассказывала, как ей было страшно, а сестра гладила ее по головке и успокаивала.
— Куда это вы собрались? — осадил их миллиардер.
— То есть? — не поняла я.
— Они хозяйки этого проклятого дома с трупом, пожаром, убийцей, и Марецким в друзьях?
— Это что-то меняет? — опять не поняла я.
— Они мне не нужны, — сказал, как отрезал Наполеон.
— Что значит не нужны? — спросила Елена.
— Это значит, что вы остаетесь здесь, я вас с собой не беру, мне проблем не надо. А от вас будут проблемы.
— Это вы так пошутили? — не поверила я.
— К тебе это не относится, ты идешь со мной. Предложение насчет сауны и камина в силе, — свое приглашение он не забыл. Только мне оно не нужно.
— Нет, спасибо. Я остаюсь.
— Здесь? На пожаре? Сгореть решила?
— Так значит, вы все-таки признаете, что оставляете людей в опасности на пожаре? И что мы можем здесь сгореть? — зло уточнила я.
— Это как бог захочет, — подмигнул нам Наполеон. — Если кто-то решил остаться с ними — пожалуйста. Остальные — за мной!
Он решительным шагом покинул дом. Лакей с корзиной — следом. Степан с наглой улыбкой послал нам воздушный поцелуй, глумливо сказал «пока, милые» и ушел. Никита, пряча от меня глаза, шмыгнул за дверь. Анюта вышла последняя, припечатав нас фразой: «Ну что, получили, дворняжки!».
— Неужели парень не может расстаться с девушкой как-то по-человечески? Сказать, например, давай останемся друзьями? — задумчиво сказала я. — Ладно, жениться не хочет, но попрощаться-то надо? Или нет? Ну хоть один звук из себя выдавить!
С улицы донесся вопль Никиты.
Настя подскочила, выбежала на улицу, но почти сразу же вернулась.
— Никита упал в куст крыжовника. Тот, который Миля весь день поливала. Там сыро и тропинка скользкая. Никита поскользнулся и упал. Больно ему, наверное. Еле ушел. А Анюта сказала: не запачкай меня.
— А мне его не жалко! — вскочила Елена. — Он мерзко поступил по отношению к Миле!
— Он мне ничего не обещал, — напомнила я, но подруге было уже все равно.
— Кругом враги! Деда убили! Сестру чуть не покалечили! Клад украли! Не женились! Нахамили и на пожаре бросили!
Шум вертолета удалялся, пока не стих. Тут мы поняли, что все плохо.
— Надо натаскать воды поближе к дому, готовимся к пожару, нас спасать некому, — мрачно сказала Елена.
— Подождем еще немного. Земля вокруг дома и так сырая, — напомнила я.
Мы побродили по дому, проверили, все ли в порядке на первом и втором этажах, принесли в дом несколько ведер воды и сели рядышком на диван.
В тишине и темноте, так как погасли почти все лампы, было очень страшно. Никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации на знакомой с юности даче подруги.
— Никогда не думала, что со мной такое случится, — повторила мои мысли Елена. — Я думала, повеселимся, развлечемся, тебя замуж выдадим.
— Ну, развлеклись по полной. Можно было бы и поменьше таких развлечений.
— А мне страшно было, когда меня Антон схватил, — пожаловалась Настя.
— Миля, спасибо, — сказала Елена. — Если бы ни ты…
— Что я? Он бы и так ее отпустил на улице, — успокоила я подруг. — Понял бы, что никто за ним не гонится, и отпустил бы.
В чем я сама сильно сомневалась.
Подруги поверили.
— Эй, девчата, вы здесь? Или на вертолете улетели? Я слышал, что прилетал вертолет! — к нам с веранды вошел Данилыч.
Мы сначала испугались, потом решили, что он хороший.
— Я вам пришел сказать такое, — замялся он.
— Данилыч, ты догнал Антона? — подбежала к нему Елена.
— Не догнал я вашего Антона, он прыгает как белка. А где все? У вас тут яблоку негде было упасть.
— Улетели они все, — расстроено поведала Настя. — А нас здесь оставили.
— Бросили?! Торфяники вокруг поселка горят! Не могли они вас оставить! — затряс головой от недоверия Данилыч.
— Как видишь, очень даже могли.
— Вернутся?
— Не смеши.
— Плохо.
— Хуже не бывает, — согласилась я.
— Бывает и хуже. Я вот что хотел сказать, — опять погрустнел Данилыч. — Антон этот мест здешних не знает.
Мы настороженно молчали.
— Он в торфяники побежал.
— И?
— И провалился. Знаете же — провалы там.