И надо же, чтобы на обратном пути их застал сильнейший дождь, просто, река с небес. И десятка парней с наставником, и чисто вымытые накануне ночью лошади, вернулись поздно вечером в родную конюшню, буквально, по уши в грязи. Что интересно, тренировочный лагерь ливень обошёл стороной! После полутора суток без сна, усердного плескания в озере, долгой дороги туда-обратно, еле живые бойцы, вместо того, чтобы привести себя в относительный порядок, уснули прямо на подстилках в конюшне. И кони в загородках стояли и спали в таком виде, будто, только что вылезли из болота.
По сигналу трубы, на обязательную утреннюю пробежку перед завтраком, купальщики лошадей вышли прямо из конюшен, в ужаснейшем виде. Туг, как увидел их, остолбенел. А неторопливо появившаяся из конюшни, видимо, по недосмотру не запертая, «вымытая в озере», лошадка, у которой на хвосте висели комья грязи, довела его до того, что он потерял дар речи, и только открывал, и закрывал, молча, рот, как рыба.
— Ашварси… — именно в этот момент, заорал издалека бегущий от ворот сторожевой.
И туг, забыв, как дышать, посмотрел на грязную десятку и бредущую по лагерю измазанную лошадь, от всей души пожелав их немедленно убить и без следа развеять по ветру. Если ашварси увидит этих…
— Ашварси… и аштуг прибудут через три дня… Вестовой прибыл, — договорил донесение подбежавший воин.
Туг, наконец, смог протолкнуть в грудь воздух и вдохнуть.
Он назначил всем «нечистым» по двадцать ударов палками. Туг хотел бы, чтобы их избили сильнее, но не мог себе этого позволить. Через три дня все призванные должны быть в строю.
Однако, во время наказания он орал громче наказуемых под ударами палок, о том, как им повезло, что ашварси не приехал именно в этот день, стращал, что, аштуг их отряда не был бы так снисходителен, и несчастных забили бы насмерть за такой возмутительный внешний вид.
Именно после того случая, каждый вечер Филиппы заканчивался приведением формы их троицы в порядок.
Девушка вытянулась под тощим одеялом, прислушиваясь к сопению друзей. Несмотря на усталость, сон не шёл. Завтра будет распределение. Где ей прикажут служить? Чего бы она хотела?
«Домой хочу», — сразу пришёл ответ самой себе. Филиппа задумалась, — «Что бы я сама выбрала?»
Девушка заключила, что больше всего ей понравилось собирать дрова и хворост для кухни. По этому поручению парни разбредались по лесу по одному, и Филиппа дважды перехватила часок сна в высокой траве на солнечном пригорке.
Ещё работа у большого казана, в помощниках у куховара, девушке тоже пришлась по душе. Она бы с удовольствием осталась при кухне навсегда. Здесь всё было более-менее знакомо, и вполне по силам Филиппе, несмотря на необходимость таскать тяжёлые вёдра с водой, мешки с провизией, и подолгу стоять у огня в любую погоду.
Филиппа вспомнила, как разок их троицу двое старших воинов взяли с собой, как подсобных рабочих, в ближайший город на рынок, за какими-то покупками. Видимо, туг готовился как следует встречать своих старших военноначальников.
Тогда Филиппа, да и Тиль с Бартом, с замиранием сердца, смотрели на уже забытую и кажущуюся такой сказочной и далёкой жизнь вне войска, теперь навсегда недоступную для них. Провожали взглядами девушек в разноцветных платьях, беззаботных детишек, спешащих по делам горожан.
Усталость сделала своё дело, и Филиппа, наконец, уснула.
Жаль, утро наступило слишком быстро. Измученная девушка совсем не успела выспаться и отдохнуть. Сегодня, в отличие от обычного, она вышла из палатки последней и во время утренней пробежки плелась в самом конце колонны. Для естественных нужд она, вырыла себе ямку между стеной и забором за отхожим местом, подход туда удачно прикрывался бочками и небольшими кустами, но всё же Филиппа старалась бегать туда, когда по близости никого не было. Днём, при необходимости, она выбирала удачные моменты, а по утрам просто прибегала первой.
Сегодня Филиппа проспала и долго выжидала удобный момент, чтобы юркнуть в укромное место. В результате, на завтраке ей совсем не досталось мяса. И ела бы Филиппа одну кашу, если бы не Тиль и Барт, которые по-братски отщипнули ей понемногу от своих порций, ругаясь и упрекая в лени и нерасторопности.
— Что-то ты сегодня совсем не шевелишь копытцами, Пузан, — сердито, но обеспокоенно, заметил Тиль.
— Ты же понимаешь, что вот-вот должны прибыть ашварси и аштуг? Наш туг уже с рассвета регулярно к воротам бегает в нетерпеливом ожидании и подолгу стоит там, лично выглядывая. Его судьба, как и наша во многом зависит от результатов сегодняшнего и завтрашнего дней. Если командующие останутся недовольны нашей подготовкой, то ему не дадут пока сотню, — говоря, Барт провожал глазами, в очередной раз направляющегося к воротам, туга.