- Так, что там произошло? Почему ты так скоропалительно оттуда убежала? Раскрыла их суперсекретные разработки? - понизил голос до интимности Степан, хитро сверкая карими глазищами.
Я хихикнула, представляя себе, как я - агент 007 внедряюсь в святая святых нашей поликлиники и раскрываю инопланетные разработки. Это выглядело довольно смешно, чтобы сдерживаться, чего я и не стала делать. Но, вспомнив, своего спасителя, резко оборвала смех и задумалась. А, может, оно так и есть? Ну, в смысле секретных разработок?! Что это было с моей рукой? И почему сейчас ничего нет? Не привиделось же мне это все, в самом деле? А как же тогда Степка? Он же тоже видел мою раненую руку. Я снова покосилась на нее и вспомнила...этот момент, словно испарился из моей памяти на какое-то время, а сейчас снова всплыл..., как расплывчатый силуэт незнакомца склоняется над моей укушенной рукой и затем последовал поцелуй в болезное место, отчего все тело прошибло молнией, и я на пару секунд отключилась. А когда пришла в себя, обнаружила, а вернее, не обнаружила никого рядом с собой, кроме доктора. И перед отключкой (голову на отсечение даю) слышала обещание: 'До с-с-скорой вс-с-стреч-ш-ши, мой С-с-солнеч-ш-шный луч-ш-шик!'. И столько в этом обещании было ОБЕЩАНИЯ, что мое тело до сих пор живет в каком-то страстном предвкушении. Со мной такого еще ни разу за всю мою взрослую жизнь не было. Ни один парень не вызывал во мне таких ощущений. Мне казалось, что я фригидна, не реагируя ни на один комплемент или прикосновение так остро, как сегодня. Меня, как только не называли, однако его 'Солнечный лучик' (ведь ничего такого в этом прозвище нет, а меня, будто в лаву засунули при его звучании) заставил почувствовать себя женщиной. Причем, желанной женщиной! Словно с меня сняли какие-то чары, заставлявшие думать иначе. А скорее не думать об этом вообще.
- Эй, Шурка, ты чего такая красная? У тебя жар? - рука Степки тут же накрыла мой лоб, проверяя свои слова на правильность. - Странно?! Лоб холодный, а лицо пылает. Подожди-ка, - он крутанул руль и ударил по тормозам, паркуясь у обочины, - а, ну-ка, поведай мне сказку о том, что было в той лаборатории? Ты оттуда вышла не в себе, а потом рванула со всех ног, будто за тобой вся наша местная милиция гналась, - и выжидательно уставился на меня, скрестив руки на груди.
Я усмехнулась. А ведь действительно сказка какая-то получается. Кто мне в здравом уме и чистой памяти во всю ту лабудень поверит?
- Если честно, плохо помню. Больно было. Сильно. Как в тумане находилась, а потом вдруг прояснение, и я унесла оттуда ноги, - пожала плечами и отвернулась к окну, давая понять, что разговор на эту тему окончен. Получилось, как в 'Бриллиантовой руке': упал, потерял сознание, очнулся - гипс.
- Ладно, - махнул рукой на меня Степан и поехал дальше. - Надо узнать, что там у Трофимыча, - ни к кому не обращаясь, высказал свои мысли парень. Я промолчала. Когда мы вернулись, яму уже засыпали. Глубокая оказалась.
- И как ты в нее совсем не провалилась, удивительно?! - сказал Трофимович, как только подъехала наша машина к подъезду. - Там целый тоннель! Поезд поместился бы. Ну, прям какие-то катакомбы. Даже и не знал, что там есть такое под землей. Исследовать бы, да боюсь, ребятня у нас шибко любопытная, затеряются в каком-нибудь лабиринте, ищи их потом.
И продолжилась моя жизнь, как и раньше. Не лучше и не хуже. Мой спаситель больше не появлялся и никак себя не проявлял. Думала, хоть неприятности будут теперь обходить меня стороной, да не тут-то было. Похоже, они решили меня посетить все и разом. Что ни шаг, то меня поджидает какая-нибудь подлянка.
Попыталась все-таки навести порядок в шкафу, так стоило мне открыть его дверцу, как на меня вывалилось все его содержимое и добряче приложило по голове деревянной полкой. Звезды перед глазами потом еще полдня хороводы водили.
Вышла на улицу, чтобы выбросить мусор, так мимо проезжающая машина обрызгала меня из лужи с ног до головы. И откуда только эта лужа посреди дороги взялась?! Высохло же уже все, и солнце вовсю припекает.
А по ночам мне снились змеи. Они оплетали мое цепенеющее от страха тело, ластясь ко мне. Но приползала одна, самая большая и, вытягиваясь на уровень моего лица, кидалась в атаку. С криком наполненным ужасом пережитого я просыпалась мокрая до нитки. Меня прошибал холодный пот.
Сонник гласил, что 'свёрнутая клубком или приподнимающаяся змея - символ крайней опасности пробуждения демонической энергии Кундалини и разрушительных последствий подобной активности'. Это какой-то бред! Какой еще демонической энергии? А на счет 'разрушительных последствий', так людям от меня и без демонической энергии не сладко живется, как, в принципе, и мне.
Нет, я, конечно, понимаю, что невезучая, но всему приходит конец. Вот и мое ангельское терпение посетил пушистый зверек - песец. Я прибежала на тот самый пустырь и завыла во весь голос, как раненый зверь.
- ЫЫЫЫЫЫ, за что, Господи, ты так со мной? Что я тебе сделала? - орала я в небо, сжимая от злости кулаки. Слезы градом катились из глаз. Как давно я не плакала от обиды. Очень долго воспринимала обзывания, как что-то обидное. Но однажды в один из таких моментов увидела себя в зеркале вместе с объектом дразнилок - шваброй, и словно что-то в мозгах переключилось, заставляя меня хохотать над шуткой ребят. Я восприняла все происходящее именно, как шутку, а не как дразнилку. С тех пор я перестала реветь каждый день.
А тут довели. Сегодня, когда шла с работы домой, мужик на мотоцикле выхватил мою сумочку, уронил меня в кучу собачьего дерьма и умчал в неизвестном направлении. А в сумочке были все мои деньги, ключи от квартиры и телефон. Что мне теперь делать? Как дальше жить? Получив зарплату, я собиралась оплатить коммунальные услуги. И что теперь? Родители погибли семь лет назад, когда мне только исполнилось восемнадцать, на зимней рыбалке. Рыбалка для них была, как для заядлых фанатов футбол. Каждое свободное от работы время они хватали свое снаряжение и мчались к ближайшему водоему. В тот раз они поехали к водохранилищу, но отколовшийся кусок льда, унес всех рыбаков в открытое море. Никого так и не смогли найти. Поэтому попросить помощи мне не у кого. Полиция все равно никого не найдет, хоть я и написала заяву. А если и найдут, то нескоро, а мне надо как-то жить.
На мой зов, естественно, небеса оказались глухи, помалкивая, как партизаны на допросе. И я от отчаяния упала на колени, подвывая не хуже выпи на болоте. Сто процентов распугала всех диких животных в радиусе километра. И не диких тоже.
- Все! Хватит! Поревели и ХВАТИТ! Жизнь продолжается! Ну, поголодаю с полмесяца, а там и аванс выдадут. Что ж теперь-то убиваться?! Случившегося не воротишь. Нечего было клювом хлопать! - бурчала я, утирая (или размазывая) грязь со лба (ткнулась пару раз в землю).
- С-с-сов-ф-ферш-ш-шенно в-ф-ферное реш-ш-шение, - раздалось над ухом, когда я выпрямилась. Не может быть! Сердце, как только раздались первые шипящие звуки, замерло, а потом пустилось вскачь, едва не выпрыгивая из груди. Я замерла, боясь повернуться и, наконец, рассмотреть своего спасителя. - И это в-ф-ферное реш-ш-шение, - с предыханием прокомментировал мои действия (а вернее, бездействие) мужчина. - Рано нам ещ-ш-ше з-с-снакомитьс-с-ся. А на с-с-сч-ш-шет в-ф-фора мож-ш-шеш-ш-шь не бес-с-спокоитс-с-ся, с-с-сегодня ж-ш-ше он в-ф-фернет тебе украденное. Пов-ф-ферь мне! - и его язык, как и в тот раз, прошелся по моему уху. Я стояла, ни жива, ни мертва. Сознание стало, словно желейное. Перед глазами все плыло...от желания почувствовать под своими пальцами его тело. Что он со мной делает? Почему мое тело так на него реагирует?