Тихо мурлыкала магнитола, шуршали колеса, а сзади в багажнике булькало и позвякивало, что-то сильно алкогольное. Под убаюкивающе-монотонные звуки я почти уснула, мне даже начал сниться сон.
Я стояла посреди поля. Над макушками колосьев носился холодный ветер, стараясь пригнуть отяжелевшие за лето соцветья. И насколько хватает взгляда одинаковое медово-золотое поле, но вот картинка мутнеет, и поле уже топорщится острыми остовами срезанных стеблей…
— Аля, — сквозь сон услышала я и открыла глаза.
— Что уже приехали? — я посмотрела на возвышающийся забор.
— Да, пойду, позвоню, пускай выходит, встречает гостей, — усмехнулся Макс и вылез из машины.
Через пару минут дверь в заборе распахнулась, и из нее вышел небрежно одетый Дима. При его виде мое сердце дрогнуло и поскакало на перегонки с участившимся пульсом.
Нет, все же зря я сюда приехала, — мелькнула трусливая мыслишка.
Макс о чем-то говорил, заметно напрягшемуся Диме.
Нет, так не пойдет! Ну, почему я как последняя дура сижу тут и боюсь выйти?
От этой мысли стало стыдно…а еще захотелось позорно сбежать, и от этого стало еще гаже.
Тьфу ты! — я подскочила на сиденье и открыла дверь. Из машины я вылетела взъерошенная и злая сама на себя. Дверце тоже досталось ни за что, а резкий хлопок заставил спорящий парней притихнуть и обернуться.
Макс смотрел на меня с немым обожанием и облегчением. Дима же застыл с ледяным выражением лица и, не отрываясь, смотрел мне в глаза. От его взгляда с меня слетела вся злость, а на ее место пришла растерянность.
— Привет, — только и смогла пискнуть я.
— Здравствуй Аля, — тихо сказал Дима.
Звук его голоса больно полоснул по нервам и я, чувствуя себя последней сволочь за ссору недельной давности, быстро отвела глаза. Наступила неловкая тишина.
— Дим, — подал голос Макс, — ну я поехал, буду вместе со всеми через пару часов.
Вот предатель! — подумала я, провожая бешеным взглядом удаляющуюся машину.
— Дима я… — прошептала я.
— Не надо Аля, пойдем в дом, — он отвернулся, взялся за ручку и открыл дверь.
Вздохнув, я поплелась за ним.
Меня не хотели слушать, объяснять что-либо казалось унизительным.
Я шла на автомате, слезы стояли в глазах густой пеленой. Мы пересекли передний двор и почти дошли по крыльца.
Мысли в голове не метались, не вертелись в бешеном хороводе, они будто холодный осенний туман, висели плотными клоками и не давали ухватиться за себя.
Где-то вдали послышалось злое рычание и глухой удар, но это все казалось таким далеким и нереальным. Потом сквозь пелену душевной боли прорвались чьи-то голоса, но я ничего не могла разобрать.
Кто-то очень сильный толкнул меня в грудь, и соленые слезы брызнули из глаз. Удар оказался невероятно сильный, он буквально смел меня, протащив по земле еще пару метров.
Холодный порыв ветра ударил в лицо, заставив закрыть глаза. Руку вдруг прострелило горячей волной боли. Сознание сделало последний рывок в попытке осознать происходящее, но потерпело сокрушительную неудачу, оставляя за собой черноту забытья.
Сознание будто в насмешку вернулось резко, словно меня дернули с глубины, не дав отдышаться, и сразу же заставили бежать стометровку.
Я распахнула глаза, удивленно уставилась на склонившихся ко мне двух мужчин. Один казался смутно знакомым, а второго я никогда не видела. Голова раскалывалась, затылок пульсировал тупой болью, а правую руку я вообще не чувствовала.
— Что? Что со мной случилось? — сиплым голосом спросила я.
— Алечка, как ты? — я посмотрела на того, кто заговорил со мной. Сощурив глаза, я отчаянно пыталась вспомнить этого зеленоглазого парня.
— Ммм…ты кто? — кошачьи зеленые глаза удивленно округлились, а зрачки расширились, заполняя собой всю радужку.
— Аля, я Дима, твой… — он запнулся и покраснел.
— А вы? — я посмотрела на другого мужчину.
— Это мой отец Станислав Владимирович, — 'эээ, что же со мной случилось и почему я не чувствую руки? И парни ведут себя о-о-очень странно! — Аля понимаешь наша собака, кавказец, сорвалась с цепи и…
— Что!!!! — тут, наконец, вернулась моя потерянная память, и я пришла в себя, — и это тварь укусила меня?
Во мне почему-то кипела злость. Я злилась на Демона, потому что не смог остановить свою псину, я злилась на себя за свою рассеянность. Как все глупо получилось!
На глаза снова навернулись слезы, и я обиженно всхлипнула.
— Что с рукой?
— Я тебе сделал укол обезболивающего, — 'ах вот оно что? Ну, хоть об этом позаботились…
— Спасибо, надеюсь, мне не придется делать уколы от бешенства? — 'я этого просто не выдержу!
— Нет, наша собака абсолютно здорова, — ответил отец Димы и вышел из комнаты.
— Да уж очень на это рассчитываю, — зло буркнула я, исподлобья посмотрев на Диму, — надеюсь, вы пристрелите эту бешеную скотину?!
Нет, вы не подумайте, я люблю собак и вообще животных, но это?! Простите уже через чур!
— Аля прости меня, я должен был запереть Тирана, — он виновато опустил глаза.
— Ти-тирана? Твою ж мать! Дима, да если б я знала, что это тварь тут живет, меня не уговорил бы Макс, даже твоим днем рождением! Ой!
Я как-то совсем забыла поздравить Диму, да и не было подходящего момента.
— Как все глупо получилось… — сказал Дима, глядя куда-то мимо меня, — сначала ты с этой глупой ревностью, я со своей не менее глупой настойчивостью…
— Дим я…
— Да нет, ты права, я вел себя как полный идиот! — он взъерошил себе волосы и присел рядом со мной, — хорошо, что ты приехала я рад тебя видеть.
Мне было странно слышать от него извинения, я ждала чего угодно, но только не этого. Были ли его действия следствием вины, или что-то другое, этого я не знала.
Я молчала, страшно боясь испортить своими словами этот момент, хрупкого перемирия. Его внимательный взгляд заставил меня вынырнуть из легкого транса.
— Я тоже рада, — выдохнула я, попыталась приподняться. Получилось плохо, и не без посильной помощи Димы.
— Что с рукой? — озабоченно спросила я, подозрительно глядя на тугую повязку.
— До кости не прокусил, но все же рана серьезная, — он запнулся и внимательно посмотрел на меня, — я обработал ее и перебинтовал, а отец сделал укол, он у меня врач.
— Все в порядке, — постаралась успокоить его я, и опустила голову ему на плечо.
С улицы послышался звук отъезжающей машины.
— Отец уехал.
— Дима, ты прости меня я…
— Перестань тебе не за что извиняться, — категорично сказал он.
— Дай мне договорить!
— Хорошо.
— Я хочу извиниться, — он скорчил недовольную гримасу, — за то, что сразу не поздравила тебя. С днем рожденья любимый!
— Аля, ты знаешь, какой замечательный подарок сделал мне Макс? — я растерянно посмотрела на Диму, покачав головой, — он привез тебя…
— Хм…тогда это действительно замечательный подарок, — я улыбнулась ему.
Он осторожно протянул ко мне руку и провел кончиками пальцев по виску, щеке и дотронулся до уголка губ.
Это было странное ощущение, словно тебя укутали такой нежность и заботой. Стало почти больно, почти невозможно…
Но момент был безвозвратно испорчен раздавшимся звонком.
— Это гости, — тихо сказал Дима, — мне нужно открыть.
— Угу, — 'и как всегда не во время! — конечно, иди, встречай, сегодня твой день.
Он ушел, а через минуту в доме послышались веселые голоса его друзей, грохот и звон. Смех, веселье, такое ненужное мне, но правильное для них.
Скрип двери вывел меня из глубокой задумчивости.
— Аля ты как? — заботливо поинтересовался вошедший Максим.
— Живая, — криво улыбнулась я, демонстрируя перебинтованную руку.
— М-да. Тиран та еще зверюга.
— А предупредить не мог?
— Да я как-то не подумал, — он почесал макушку и рассеянно посмотрел в окно, — обычно Димка его запирает в будке на замок, когда кто-то приходит…
— Значит, я первая счастливая обладательница, его злобного оскала у себя на руке, — неуклюже пошутила я.