— Это очень интересно, раз ты утверждаешь, что магия живая, почему она не может как-нибудь договориться?
— Она живая, Грейнджер, но я не знаю, как они решают свои «разногласия». Намного полезнее не вмешиваться в дела этой силы, — пожала плечами Беллатрикс, и Гермиона хотела было выдать новый вопрос, как была остановлена, — всё, слишком много информации и потрясений на сегодня.
— Расскажи мне кое-что ещё, — потребовала Гермиона, смотря ей прямо в глаза и продолжила только тогда, когда та нехотя кивнула, — Избранные? Это что-то вроде родственных душ?
— И да, и нет. В принципе, люди могут обойтись без своего Избранного, но часто браки совсем несовместимых людей не происходят. Магия отвергает их. Но такие случаи редки, потому что магия большинства волшебников, как минимум, наполовину совместима.
— Тогда зачем тебе я? — нахмурилась Гермиона, совсем не понимая почему Беллатрикс выбрала кого-то вроде неё. Молодую, неопытную, запутавшуюся школьницу.
— Моя магия привередлива до жути. Я пробовала, и много раз, но стоило мне даже попытаться подумать о чём-то романтичном с тем или иным человеком, как я получала очень болезненный сигнал, что это не то, что нам нужно, — она снова перевернулась и нависла над хмурившейся Гермионой, — Тогда я оставила свои попытки. А потом…
— Что? — встрепенулась Гермиона, чуть поднимая голову, почти сталкиваясь с Беллатрикс носом.
— Стала преподавателем, и, в первый же приступ ностальгии, встретила тебя, — она улыбнулась.
— То есть Астрономическая башня тоже твоё любимое место? Интересно, в прошлом туда ходило столько же парочек, как и сейчас…
— Время идёт, ничего не меняется.
— Как ты вообще узнала, что я твоя избранная? Вроде бы, я не замечала никаких глупых отметин, букв или чего-либо ещё, как в тех сопливых романах, — фыркнула Гермиона. Беллатрикс рассмеялась.
— Наша семья проводит этот обряд время от времени, — пожала она плечами, — И после, в книге рода появляется имя твоего Избранного, то есть совместимого магически.
— Что-то мне подсказывает, что я даже ещё не родилась в тот момент..
— Да, но магия играет судьбами, как кукловод, и вполне может сделать нечто подобное, — Беллатрикс наклонилась ближе и почти коснулась её губ своими. С этого ракурса глаза Гермионы были на удивление светлыми, словно карамель, —теперь, на сегодня, совершенно точно всё, — и поцеловала, не давай и шанса возмущаться. Но Гермиона и не возражала, пытаясь ответить на поцелуй как можно лучше. Хоть и выходило всё ещё не так хорошо, но Беллатрикс с большой радостью брала на себя инициативу.
Грейнджер не думала о том инциденте с Уизли, как и всегда не думала о любых стычках с троицей. Не хотелось вспоминать, думать. Она вытесняла воспоминания в дальнюю коробку, фокусируясь лишь на учёбе и Беллатрикс…
Ждала ли Грейнджер каких-то изменений в их отношениях? Определённо. Получила ли она их? Совсем немного. Блэк, после того, как выяснилось чуть позже вечера, уже могла себе позволить на дополнительных занятиях под самый их конец поцеловать её, но и то редко, ничего более. Конечно, гриффиндорка понимала, что всё это, чтобы не отвлекать её от учёбы, да и никто не отменял того скандала, что случился бы вскрывшись вся правда. Но Грейнджер радовалась любому времени рядом с ней, ловя взгляды Беллатрикс, искоса наблюдая за ней на уроке, в Большом зале, коридорах, везде, где встречала, и наслаждалась уделявшему ей внимания на дополнительных занятиях, когда они обе отпускали свою магию в вольный полёт. И это было также полезно при дуэли, что они проводили почти каждое занятие, и, надо сказать, с самого начала Гермиона не могла даже приблизиться к тому, чтобы победить Беллатрикс. Та была в свой истинной стихии, прекрасно маневрируя, отбиваясь и умело руководя боем. Грейнджер с жадным интересом ловила каждое её слово, а магия, наконец обретя больше свободы, прибавляла ей несколько очков для приближения победы.
— Блоуапмен, Грейнджер, опасное заклятие, не относящееся к тёмной магии. И глуп тот, кто пренебрегает знаниями о нём. Во время моей работы, было не мало случаев с этим заклятием. Внутри цели образуется вакуум, окружающий воздух стремится заполнить опустевшее пространство, и тело разрывает, — она усмехнулась, когда Грейнджер нахмурилась, и решила, что наглядный пример ещё больше подтолкнёт к изучению. Направив палочку на манекен, Беллатрикс вывела замысловатый узор в воздухе, почти беззвучно произнося заклятие, которое полетело в манекен, — У тебя будет семь секунд, прежде чем жертву разорвёт.
— Всего семь?
— Да, — и манекен разлетелся мелкими шмотками по всему классу. Гермиона дёрнулась.
— Попробуешь?
— Можно сказать, нет? Я же могу лишь выучить контрзаклятие, — Грейнджер откинулась на спинку стула, а Блэк пожала, плечами восстанавливая манекен.
— Грейнджер, ты зануда, — и облакотилась на свой стол, готовясь продолжить свою увлекательную лекцию.
Так шли дни, недели, а экзамены становились всё ближе, и вопреки немым обещаниям, Грейнджер снова начала забывать про еду, а сон совсем не шёл. Лежать было невыносимо раздражительно. То холодно, то жарко, то просто надоедает. А мысли не успокаиваются, носятся, путаются. Гермиона съедает всё больше своих мятных леденцов, покупая ещё и ещё. Покрайней мере, она теперь не курит, но увидев сколько она ест конфет, её родители-дантисты пришли бы в ужас. Но её это не очень смущало.
Гермиона лежала на боку и смаковала приевшийся успокаивающий вкус очередного леденца. Время шло, а сон совсем нет, как и много ночей до этого. Тихое сопение и гул сквозняка. Где-то свет почти полной луны просачивался сквозь оконные створки. Всё это, может, и выглядело бы по-своему завораживающим, но Гермионе хотелось кричать. В её голове эта картина так приелась, что хотелось применить обливиейт. Поэтому она, наплевав на комендантский час, сначала не создавая особого шума, достала свой бордовый свитер и единственные более менее удобные тёплые штаны. Переодевшись и в темноте на ощупь отыскав леденцов, вышла в гостиную.
Гермиона поболтала с Полной Дамой, радуясь любому разнообразию своего ночного досуга. В гостиной было тепло и немного душно, и у неё чуть закружилась голова. Гермиона запихнула свою совесть куда подальше, ведь благодаря такой уловке для портрета, ей удалось выйти в коридор.
Вечная промозглая сырость коридоров взбодрила. Теперь Гермиона убедилась, что сна ей ждать не стоит, но надежда на то, что прогулка поможет нагулять усталости, оставалась. И она побрела вдоль каменных стен, тихо пульсируищих магией древнего замка. Интересно, как тут училась Беллатрикс раньше? Всё так же бегала куда-то? Гермиона записала этот вопрос в свой длинный список вопросов к Блэк и решила не думать уже наконец. Из-за позднего времени она не боялась встретить кого-то из учителей, но всё же ходила спокойно и осторожно, так как в любом случае уверенной точно быть нельзя.
Бесцельно скитаясь, она от скуки всматривалась в причудливые тени, кружащихся на улице снежинок. Они, зачарованные в своём причудливом танце, бегали по стене. Через долгое время, бродя по коридорам, она перестала осторожничать.
— Грейнджер? — Блэк остановилась, а Гермиона врезалась в неё и чуть не упала обратно, — Какого чёрта ты не спишь?
— Бессонница, — честно ответила Гермиона и, не зная куда деть руки, спрятала их в свитер, — Решила прогуляться.
— И давно? — нахмурилась Беллатрикс, а гриффиндорка выдохнула. Её не будут ругать.